Стоун втянул в себя неподвижный ледяной воздух, посмотрел на бескрайнее черное небо, усеянное мерцающими звездами, и на миг почти позавидовал способности людей наслаждаться красотой. Почти.

Черный «Мерседес» с приводом на четыре колеса и цепями противоскольжения уже ждал Стоуна с его эскортом на краю поля. Машина повезла их дальше в тундру — черное пятнышко на бескрайних белых просторах, за которыми высилось плато Путорана. Ни один человек не стал бы строить дорогу в те места, куда они направлялись.

На границе мест, куда могла доехать машина, их поджидал небольшой кортеж аэросаней. Далее они помчались туда, куда ни один человек не отправился бы добровольно. Здесь, вдали от любопытных глаз, обитала другая цивилизация.

Дальше Стоун пошел пешком. Ревел ветер, взметая снег надо льдом, когда вампир в полном одиночестве шагал к подножию гигантской горы. Вскоре он отыскал вход в пещеру, почти полностью засыпанную снегом, и начал спускаться по извилистым ледяным туннелям, высеченным двадцать столетий назад. Мысль о предстоящей встрече беспокоила его, и, хотя он не признался никогда бы в этом в разговоре с другими вампирами или даже самому себе, к возбуждению примешивалось чувство, которое за долгие годы своего существования Габриель Стоун испытывал очень редко.

Он боялся. Хозяева всегда вызывали у Стоуна страх.

По мере того как он приближался к цитадели, спрятанной в недрах горы, на стенах ледяных туннелей появились драпировки из красного атласа. Изысканные хрустальные скульптуры на идеально гладких потолках, более грандиозных и высоких, чем в любом человеческом соборе, изображали мифологические сцены из Древних времен. Как и во время предыдущих визитов, Стоун вошел в похожую на пещеру приемную, расположенную на внешнем кольце цитадели. Помещение было совершенно пустым, если не считать кресел, накрытых красным атласом и стоящих полукругом. Он сидел и ждал, прислушиваясь к свисту ветра, который разгуливал вдоль ледяных стен, и мысленно повторяя доклад, подготовленный им для Хозяев.

Вскоре появился один из Старейшин, чей возраст не поддавался определению. Высокий и очень худой, он был с ног до головы закутан в плащ с капюшоном. Когда Хозяин вошел в приемную, Стоун встал и церемонно поклонился. Рукав плаща скользнул вниз, и длинная худая рука сделала знак, что он может сесть. Пальцы с когтями медленно сдвинули край капюшона.

Бледную, прозрачную с голубоватым оттенком кожу лысого черепа Хозяина украшала сетка вен и морщин. У него были длинные заостренные уши. Когда Хозяин сел на соседнее кресло и обратил на Стоуна свой темный взор, тот вновь почувствовал себя крошечной песчинкой перед столь глубокой и ужасающей мудростью. Стоун долгое время учился у них, но величие Хозяев всякий раз его подавляло. Человек в таком месте мгновенно умер бы от ужаса. А для Стоуна это был религиозный опыт.

Они обменялись традиционными приветствиями на гортанном древнем языке.

— Мое сердце поет от того, что я вижу тебя, Крэжек, — сказал Хозяин, назвав Стоуна именем, которое переводилось как «Младший».

— Вы оказываете мне честь, — вежливо ответил Стоун.

— Позднее мы поедим. Но прежде, Младший, расскажи мне, насколько успешно продвигается твое задание?

— Надеюсь, вы будете довольны, когда узнаете, что все идет по плану.

Стоун подробно рассказал об уничтожении завода «Терци», о том, что они захватили фармакологические запасы, и об уничтожении большого количества агентов неприятеля. Он всячески избегал еретического слова «Федерация», когда говорил о своих врагах, зная, что оно вызывает у Хозяев неизменную ярость. А сердить их Стоуну совсем не хотелось.

— Теперь предатели ослаблены, — сказал он в заключение. — Очень скоро мы нанесем удар их собственным оружием и покончим с ними.

Хозяин погрузился в размышления.

— Не я один, Младший, считаю, что использование столь гнусных средств отвратительно, — наконец заговорил он. — Существуют ли иные способы борьбы?

Стоун постарался тщательно сформулировать ответ.

— Я разделяю ваши чувства, Хозяин. Однако мне представляется, что такова ирония судьбы. Пусть отбросы погибнут от оружия, которое они применяли против своих куда более достойных собратьев. А когда мы завершим нашу миссию, то, можете не сомневаться, чудовищные творения навсегда уйдут в историю вслед за своими создателями.

Хозяин задумчиво кивнул.

— Ты обладаешь известной мудростью, Младший, и оправдал наше доверие. Благодаря твоим благородным усилиям вампиры вновь займут свое законное место.

— Всегда готов вам служить, — ответил Стоун, склонив голову.

Хозяин пристально посмотрел Стоуну в глаза, и ему показалось, что мощный прожектор заливает его разум ярким светом.

— Чувствую, что у тебя есть для нас еще одно важное известие, — с мимолетной улыбкой сказал Старейшина.

Во время долгого путешествия в Россию, лежа в контейнере, Стоун размышлял, стоит ли рассказывать Хозяевам, что какой-то человек, возможно, нашел Крест Ардайка. Тогда пришлось бы давать объяснения, а ему этого совсем не хотелось. Он позволил человеку сбежать, значит, проявил слабость, о которой Хозяева не должны были знать.

— Ну? — нетерпеливо спросил Хозяин.

— Я рассказал вам все, — солгал Стоун, используя специальные приемы, позволяющие скрыть истинные мысли.

Но все равно он внутренне сжался. Старейшина прекрасно умел читать мысли, и Стоун знал, что его гнев будет ужасен, если он узнает, что его обманули.

— Ты уверен?

— Совершенно.

Казалось, Хозяин остался доволен его ответом.

— Пойдем. Тебе предстоит долгое обратное путешествие. Поешь с нами перед уходом, а во время трапезы мы обсудим наши дальнейшие планы, — сказал он, положив когтистую руку на плечо Стоуна.

За окном кабинета в частной клинике Ротвелл, находившейся возле Уоллингфорда, уже давно стемнело. Билл Эндрюс сидел за столом, на котором лежала история болезни Кейт Готорн. Он так давно на нее смотрел, что слова расплывались у него перед глазами. Эндрюс снял очки и потер лицо, от усталости у него кружилась голова, на лбу выступил холодный пот. Он протянул руку к маленькому флакону в нагрудном кармане белого халата, вытряхнул из него таблетку и быстро ее проглотил.

День выдался по-настоящему ужасный. Большую его часть доктор провел, пытаясь успокоить Готорнов. Он слушал истерически рыдающую Джиллиан и одновременно искал хоть какое-то правдоподобное объяснение тому, что их здоровая прелестная дочь буквально сгорела за считаные дни.

По правде говоря, он находился в полнейшем недоумении.

— Начни с самого начала, Билл, — пробормотал он.

Эндрюс вернулся к первой странице и в тысячный раз принялся изучать свои записи, твердо решив найти в них ключ к загадке.