– А я здесь при чем?

– Ты-то? Ну, не знаю… У того ротвейлера уже не спросишь…

Миша косо ухмыльнулся и, потирая колено, с каким-то самодовольством проговорил:

– А ловко вышло, да? Дверь открываешь, а тут тебе… сюрпризец… хе-хе-хе… Что, пацанчик этот слил? Ну да, да, я завел собаку! На!! Подавись!! Бе-е-е… – Кривляясь, Миша замотал головой и высунул язык. – И чего ты мне сделаешь? Убьешь? Покалечишь? А? Чего?!! Убьешь – сама же и сядешь. А калечить… калечить меня уж поздно… искалечили уже…

– И поэтому ты решил, что можешь калечить других?

– А ты в душу мне не лезь, – сразу вздыбил шерсть Миша. – Ты вон пойди руки сначала вымой, Никита безмозглая. Других она охраняет… Кто она такая? Подстилка, шлюха подзаборная. Обрадовалась, что купили за четвертной. Изольда… Какая она Изольда? Светка! Светка Попова – шавка дворовая. Певица… мать ее… Узнала, что этот с Ольгой поссорился, – обрадовалась, подскочила… Вот она я – тут как тут! Красавица… Только убийство тебе на меня не повесить… девушка. – Взгляд Миши стал жестким, осмысленным и пугающе умным. – Я тебе сто человек приведу, которые меня в этот момент видели и водкой поили, а будешь выпендриваться, сто первого такого приведу, что он на тебя и укажет. И докажет, и надпись напишет. Ты возле Изольды все время крутишься, ты и подстроить могла. По-ку-ше-ние.

– Как собаку завел? – решила я сменить тему, тем не менее отметив про себя, с каким нажимом было произнесено последнее слово, и припомнив вчерашний случай на дороге.

– Хе-хе… – снова расслабился и повеселел Миша. – Да очень просто завел. Они меня когда из кабака-то выперли, я в гостиницу поехал. Приезжаю, смотрю, какой-то жлоб заселяется, а с ним псина. Здоро-о-овая… И тут сразу как-то мне… подумалось. Думаю, а занятно было бы Изольду в честь праздничка… взбодрить. Ну, я номер-то просек, куда его заселили, а потом смотрю – он отваливает. Меня, говорит, до утра не ждите и номер не открывайте, там, дескать, собака не привязана.

– Но ты открыл?

– А чего мне? Пока я тут, в кабачке-то сидел, смотрю – там и дежурный сменился. То девушка была, а вышел, гляжу – парень какой-то сидит. Ну, я ему и скажи – дай, мол, мне ключи от номера Изольды, она там просила вещь одну, ценную для нее, припрятать. Да номер этот, собачий-то, и назвал. А тот, на вахте, – не знаю, новенький, что ли, – и не проверил даже. Ну, я собаку-то вывел, у себя закрыл и бегом к нему – ой, говорю, не та цифра, перепутал немного. Ну, он другой ключ дал. Добрый. Только в этот раз уж с журналом сверился. Так что я не ошибся – точно туда, куда надо было, завел, – ухмыляясь, проговорил Миша, совершенно довольный собой, таким ловким и оборотливым.

– А собака как? Тоже добрая оказалась? – поинтересовалась я, вспомнив несущуюся прямо на меня клыкастую пасть.

– А чего? Песик ничего, спокойный такой, понимающий… Был. Воспитанный, сразу видно. Правда, пришлось ему бифштекс из ресторана скормить, но… ладно уж… пожертвовал. Ради Изольды чего не сделаешь. А тут и вы скоро приехали… ну и ты тут… влезла. Отважная такая, смелая… Никита. – Цинично смерив меня взглядом, Миша снова ухмыльнулся.

– Где ты был во время убийства?

– В Караганде.

– Значит, алиби тоже нет? Как и у Изольды? Может, вы вместе где-нибудь тусовались?

– Ага. В стогу кувыркались.

– Почему ты ржал, как конь, когда узнал, в чем ее обвиняют?

– Хе-хе… – Лицо Миши снова приняло глумливое и презрительное выражение. – Слышь, Никита, ты вот на вид не совсем вроде дура. Ты сама-то на нее посмотри внимательно. Ну какая из нее убийца? Вот у тебя получилось бы… Как ты пса-то этого… раз-раз! В момент на жаркое разделала. Четыре сбоку – ваших нет. Хе-хе…

– Ну, а кто тогда? Если не Изольда, то кто?

– Да я-то почем знаю?! Я в эти их дела вообще не суюсь. Была охота… Сами пускай разбираются. А то накрутят сами себе, а потом… Олька вот эта тоже… туда же. Гришка – нормальный парень, пришел, как человек, предложил… Так нет! Надо было ей…

– Гришка? Погоди… ты сказал – Гришка?

– Ну да. А что?

– Тенор, да?

– Ну да.

– А ты знаком, что ли, с ним?

– А чего ж мне не быть с ним знакомым? Я тут со всеми знаком. Банда придурков. Гришка-то – он хоть нормальный. С ним и выпить, и поговорить можно… как с человеком. Только дурак. Тоже, не хуже тебя, – говорит, что это Изольда все подстроила. Ну, убийство-то.

– Я так не говорю.

– …я уж ему долбил-долбил, – не слушая, продолжал Миша. – Глаза, говорю, протри. Ее, вон, даже менты уже не подозревают, домой отпустили…

– Погоди-ка… так это ты, что ли?

– Чего я?

– Ну, в смысле… вот ты сейчас сказал, что Гришке этому… говорил… говорил, что ее домой отпустили. Это когда было?

– Ну как когда? Тогда и было… Как Земелин с придурком с этим со своим стали в ментами созваниваться, когда, дескать, арестантку-то нам забирать, – ну, я и усек. Звоню Гришке, говорю – вот, ты все на Изю нашу бочку катишь, а ее, вон, даже менты отпускают. Значит, не при делах она. В другом месте ищи. Больно уж он переживал… Как же… любовь…

– Ах ты… ах ты зараза… Да я же тебя… да я тебя сейчас на фрагменты разнесу…

Узнав, кому я обязана недавним нервным стрессом и повреждениями на любимой машине, я грозно двинулась в строну Миши, чтобы воздать по заслугам.

– Э-э-э… Ты чего? Чего ты?! – испуганно отползая на пятой точке, проговорил он. – Чего там еще? Еще кого-то убили? Гришку, что ли? Так я здесь ни при чем. Я с друзьями был.

Увы! Приходилось признать, что в данном конкретном случае Миша хоть и явился причиной бед Изольды, но на сей раз причиной невольной, так что наказывать его, наверное, было бы не совсем справедливо.

Понятно, что Гриша использовал полученную информацию с нехорошей целью, но Миша, совершенно очевидно, проговорился случайно, ничего такого не имея в виду. А главное – мне уже было известно, что покушение на дороге было своего рода местью за убийство Ольги и ко всем остальным покушениям на Изольду не имело ни малейшего отношения.

Все это было очень мило, однако никак не показывало мне, куда же теперь ломиться в поисках настоящего убийцы Ольги Быстровой и, соответственно, окончательного и бесповоротного снятия всех подозрений с Изольды Измайловой.

Глядя вслед Мише, который, слегка прихрамывая, продолжил свой ненадолго прерванный мною путь к дверям гостиницы, я решила, за неимением лучшего, позвонить хоть Борису, так поспешно и кратко сообщившему мне вчера основную новость, и узнать у него подробности.

– Здравствуй, Боря! – бодро произнесла я, услышав в трубке «Алло?». – Уже не спишь?

– А тебе бы лишь бы подколоть. Чего звонишь-то? Новостей нет. Сама бы хоть раз что-нибудь слила.

– А я тебе не слила? Гришу кто тебе сдал?