eo autem spectant, ut intelligas quanto nisu obstandum tam vetusto, et tam valido sit errori. G. Variis delector statuis. R. Harum quippe artium, manu naturam imitantium una est, quam plasticen dixere. Haec gypso, et ceris operatur, ac tenaci argilla, quae cognatis licet artibus, cunctis amicitior sit, virtuti, aut certe minus inimica modestiae in primis et frugalitati, quae magis fictiles, quam aureas Deorum, atque hominum formas probant, quid hic tamen delectabile, quid quo cereos, aut terreos vultus ames, non intelligo. G. Nobilibus statuis delector. R. Avaritiae consilium agnosco, pretium ut auguror, non ars placet. Unam tu auream artificii mediocris, multis aeneis atque marmoreis, multoque maxime plasticis praeferendam duxeris, haud insulse quidem, ut se habet aestimatio rerum praesens, hoc est, autem aurum amare non statuam: quae ut ex vili materia nobilis, sic puro rudis, ex auro fieri potest. Quanti vero tu statuam extimares, sive illam regis Assyrii ex auro sexaginta cubitorum, quam non adorasse capitale fuit, quamque hodie multo ultro suam ut facerent adorarent, sive illam cubitorum quatuor, quam ex ingenti topazio, mirum dictu, reginae Aegyptiae factam legis, puto non anxie quaereres, cuius esset artificis, contentus de materia quaesivisse. G. Artificiosae oculos delectant statuae. R. Fuere aliquando statuae insignia virtutum, nunc sunt illecebrae oculorum, ponebantur his qui magna gessissent, aut mortem pro Repub. obiissent, quales decretae sunt legatis, a rege Fidenatium interfectis, quales liberatori Italiae Africano, quas illius magnitudo animi, ac spectata modestia non recepit, quasque post obitum recusare non potuit. Ponebantur ingeniosis, ac doctis viris, qualem positam legimus Victorino, nunc ponuntur divitibus, magno pretio marmora peregrina mercantibus. G. Artificiosae placent statuae. R. Artificium fere omnis recipit materia: sentio autem, ut tua delectatio plena sit ingenii, materiaeque nobilitas iuncta perficiet: neque hic tamen, aurum, quamvis Phydiasque convenerit, vera delectatio nulla est, aut vera nobilitas, fex terrae licet rutila, incus, mallei, forcipes, carbones, ingenium, laborque mechanici, quid hinc viro optabile vereque magnificum fieri possit cogita. G. Non delectari statuis non possum. R. Delectari hominum ingeniis, si modeste fiat tollerabile, his praesertim, qui ingenio excellunt, nisi enim obstet livor, facile quisque, quod in se amat in alio veneratur. Delectari quoque sacris imaginibus, quae spectantes beneficii coelestis admoneant, pium saepe, excitandisque animis utile: prophanae autem, etsi interdum moveant, atque erigant ad virtutem, dum tepentes animi rerum nobilium memoria recalescunt: amandae tamen aut colendae aequo amplius non sunt, ne aut stultitiae testes, aut avaritiae ministrae, aut fidei sint rebelles, ac religioni verae, et praecepto illi famosissimo: Custodite vos a simulacris. Profecto autem si hic quoque illum aspicis, qui solidam terram, fretum mobile, volubile coelum fecit, quique non fictos, sed veros, vivosque homines, et quadrupedes terrae, pisces mari, coelo volucres dedit, puto ut Protogenem, atque Apellem, sic etiam Polycletum spernes, et Phydiam.

De remediis utriusque fortunae, 1. xl-xli // Opera. Basileae, 1581. Р. 39–40 (c. 53–58).

О статуях. Диалог XLI

РАДОСТЬ. Мне также приносит наслаждение скульптура. РАЗУМ. Искусства различны, но безумие одно. У этих искусств один исток, одна цель, отличается только материя. РАДОСТЬ. Мне очень нравятся статуи. РАЗУМ. Разумеется, они подходят к природе ближе, чем картины: последние можно только увидеть, а первые – еще и потрогать. У скульптур имеется прочное и твердое, а потому более долговечное тело, из‐за чего до нас не дошло почти ни одной древней картины, но бесчисленное множество статуй. Вот и наш век, заблуждающийся во многом, хочет казаться изобретателем живописи – или если не изобретателем, то тем, кто доведет это искусство до предела совершенства, ведь при всем своем безрассудном бесстыдстве он не осмелится отрицать, что в жанре скульптуры и всего, что связано с ваянием, безнадежно отстал. И все же это почти одно искусство, или если несколько, то источник изобразительных искусств един, а сами они, без сомнения, родились и цвели в одно время. Апеллес, Пирготель и Лисипп были современниками, и непомерная гордыня Александра Великого призвала к себе всех их, чтобы один его писал, второй вырезал по камню, а третий ваял его статуи, и при этом специальным эдиктом остальным, какими бы ни были их талант и мастерство, было запрещено изображать царя. Так что это безумие ничуть не меньше остальных, и болезнь тем пагубнее, чем тверже вызвавшая ее материя. РАДОСТЬ. Но статуи услаждают мой взор. РАЗУМ. Не думай, что ты в этом одинока или заблуждаешься вместе с плебеями. Когда-то статуи ценились очень высоко и владеть ими стремились в древности знаменитейшие мужи, о чем свидетельствуют хитроумные их поиски, на которые пускались и Август, и Веспасиан, и прочие кесари, перечислять которых долго, да и не нужно, как и известные люди второго порядка. Все они почитали, хранили и боготворили свои находки. Мастеров окружала не только народная молва об их немых произведениях, но повсюду звучащая в сочинениях писателей великая слава, столь большая, что не могло показаться, будто выросла она из ничтожного корня. Великое не возникает из ничего; то, о чем всерьез рассуждают великие умы, должно быть или казаться таким же. Но ответ на все это уже был дан выше; я говорю об этом с тем, чтобы ты поняла, каких усилий стоит противостоять столь древнему и прочному заблуждению. РАДОСТЬ. Мне нравятся разные статуи. РАЗУМ. Из всех искусств, подражающих природе работой человеческих рук, есть одно, называемое лепкой. Оно использует гипс, воск и вязкую глину и по сравнению с родственными ей ремеслами ближе всех к добродетели или, по меньшей мере, не так враждебна скромности и умеренности, которые одобряют глиняные образы богов и людей больше, чем золотые. Впрочем, я не понимаю, что это за наслаждение, и за что можно любить восковые или земляные лица. РАДОСТЬ. Я наслаждаюсь статуями из благородных материалов. РАЗУМ. Узнаю голос алчности и догадываюсь, что тебе нравится цена, а не искусство. Наверняка ты предпочтешь одну золотую статую посредственного мастера многим бронзовым и мраморным, не говоря о гипсовых. И по нынешним временам у тебя есть вкус: ты любишь золото больше самой статуи. Вместе с тем, можно из дешевого материала сделать превосходную статую и грубую – из чистого золота. Сколь высоко ты бы оценила знаменитый золотой истукан ассирийского царя в шестьдесят локтей, непоклонение которому каралось смертью – а сегодня многие бы ему поклонились, чтобы сделать своим – или ту удивительную статую в четыре локтя, изготовленную из огромного топаза для египетской царицы!