— Пожалуйста. Так что будем делать?

— На твоем месте я бы уехала за границу. По крайней мере на полгода. Но и там будь осторожен.

Я думала, он начнет возражать, но он, помолчав немного, сказал:

— Допустим, я последую твоему совету. Поедешь со мной?

— Нет.

— Прости мне мое любопытство, можно узнать: почему? — съязвил он.

— Пока я рядом, ты рискуешь. За границей или здесь — неважно. Они будут искать меня.

— Да кто они такие, черт тебя дери?

— Ответ на этот вопрос ты теперь знаешь. Нелюди, как этот Сергеев. У меня есть неоконченное дело, — вздохнула я.

— Очень интересно. Какое? Только не говори мне, что тебя все еще интересует эта пещера. — Я пожала плечами, а он разозлился. — Не будь дурой, Маринка. Или как тебя там… Олега убил Карпецкий, ты что, сомневаешься в этом? Действительно сомневаешься?

— Не сомневаюсь, — покачала я головой. — Сергеев признался в двух убийствах. Но других детей, что пропали бесследно, тоже кто-то убил.

— Не обязательно. Подростки часто уходят из дома.

— Человек не может просто исчезнуть, если жив…

— Ты что же, хочешь попытаться найти остальных? Тогда тебе следует подумать о работе в полиции. — Герман зло фыркнул. — Они будут рады такому пополнению. И ты на передовой в борьбе со злом.

— Иногда мне кажется, что эту войну мы уже проиграли. Но большинство людей даже не подозревают об этом.

— Хватит отходных молитв, — махнул он рукой. — Упрямства тебе не занимать, это я уже понял. Если ты так уверена, что нелюдей пещера притягивает, как магнит, давай опять в нее заглянем, установим круглосуточное наблюдение… Что еще?

— Я бы хотела встретиться с генералом.

— Он полковник. Хочешь спросить, знает ли дядя, что у него за хрень в огороде?

— Хочу, — кивнула я.

По дороге в село начался дождь, мелкий, монотонный. Ветер вдруг усилился, верхушки сосен гнулись под его напором. Раскат грома и темное небо разрезали вспышки молний. Дождь перешел в ливень, щетки не успевали справляться с потоками воды.

Внезапная перемена погоды была нам скорее на руку. Наш план в очередной раз похвастать оригинальностью не мог: я собиралась обратиться к старику за помощью, рассказав ему байку о сломавшейся машине. Дальше по обстоятельствам. Хотя, возможно, план так и останется неосуществленным, старик попросту не пустит меня в дом.

Чтобы присутствие Германа не вызвало у него беспокойства, было решено, что в дом я отправлюсь одна. Герман, обретаясь поблизости, будет иметь возможность вмешаться в любой момент. Судя по скептическому выражению на физиономии моего спутника, он считал: время мы тратим впустую.

К селу мы подъехали где-то около десяти, дождь все еще хлестал, и за плотной стеной воды дом за высоким забором казался замком сказочного злодея. Заметив свет в окнах второго этажа, я вздохнула с облегчением: хозяин не спит, следовательно, есть надежда, что мой визит особого недовольства не вызовет, куда хуже — подними я человека с постели.

— Колесо, что ли, проткнуть, — притормозив неподалеку от дома полковника, проворчал Герман. — А ну как дядя недоверчивый и надумает проверить твой рассказ?

— Колесо жалко.

— Ладно, иди. Если через полчаса не вернешься, начну ломиться в дверь.

Герман посмотрел на меня с сомнением и отвернулся. А я, натянув куртку на голову, припустилась к дому. Добежав до калитки, успела вымокнуть. Волосы мокрыми прядями падали на лоб, я рассчитывала, что выгляжу достаточно несчастной, а еще надеялась, что дверь мне все-таки откроют и, узнав, в чем дело, не захлопнут ее перед моим носом. Если все-таки захлопнут… придется придумывать новый план, идеи на этот счет отсутствовали, и я, замерев возле калитки, призвала на помощь удачу.

Калитка запиралась изнутри на щеколду. Просунув руку между металлических прутьев, я ее отодвинула, толкнула дверцу, она тревожно скрипнула, а я припустилась к крыльцу, все еще держа над головой промокшую ветровку. Над крыльцом был навес, из небольшого окна прямо над дверью пробивался желтоватый свет, и я увидела слева дверной звонок. Нажала кнопку, прислушиваясь, стянула с головы ветровку, невольно поежилась, капли воды стекали за шиворот.

Шагов я так и не услышала, дверь отворилась бесшумно, хотя и тут наверняка не скажешь, может, звуки заглушал стук капель по бетонным плитам. Я вскинула голову и увидела перед собой мужчину лет шестидесяти пяти. На нем был спортивный костюм, куртка расстегнута, и я обратила внимание на худобу старика, о таких говорят, кожа да кости. А еще он был очень бледен. Для сельского жителя такая бледность особенно неестественна, люди за городом обычно много времени проводят на свежем воздухе. Он же был похож на затворника, избегавшего дневного света. Или на человека, который тяжело болен.

В узкой прихожей за его спиной горел свет, но бледное до синевы лицо оставалось в тени, а вот меня он, должно быть, хорошо видел.

— Здравствуйте, — пробормотала я, почувствовав беспокойство и от его внезапного появления, и от пристального взгляда.

— Проходите, — сказал мужчина, пошире распахивая дверь.

— Я…

— Объяснить все вы можете в доме. — Он вдруг улыбнулся, но, странное дело, улыбка беспокойства лишь прибавила. — Да вы насквозь промокли, еще воспаление подхватите…

Из прихожей мы прошли в просторный холл, здесь горели бра, комната тонула в полумраке. Темные шторы на окнах, ковер под ногами, ничего больше разглядеть не удалось.

— У меня машина сломалась, — осевшим голосом заговорила я. Мужчина с готовностью кивнул, точно ничего другого не ждал.

— Вы знаете, что вам сейчас нужно? Согреться. Выпить чаю… у меня отличный чай… а потом решим, как помочь вашей беде.

— Да… спасибо, — кивнула я, теряясь в догадках — старик так одинок, что мое появление для него целое событие? Скорее приятное. Что ж, вполне возможно… Правда, его поведение не соответствует рассказам Татьяны, по ее словам, к общению он не особенно стремился, и вдруг такое гостеприимство…

— Идемте, — позвал старик, и я вслед за ним оказалась в гостиной.

Камин, в котором догорали поленья, вольтеровское кресло, рядом с ним торшер, сейчас он был включен. Длинные тени на ковре с витиеватым узором, шкаф с книгами. Вот, собственно, и все. Несмотря на уютный огонь в камине и мягкий свет торшера, комната выглядела мрачной, я подумала, что вряд ли бы захотела коротать здесь свои вечера.

— Садитесь вот сюда, — хлопотал хозяин, устраивая меня в кресле. — Ветровку мы повесим, и она быстренько высохнет, ноги поставьте ближе к огню… А я приготовлю чай…

Он прошел в кухню, дверь оставил открытой. Усаживаясь поудобней, я наблюдала, как он ставит на плиту чайник, движения его были неторопливы, он вроде бы даже что-то мурлыкал себе под нос, поглядывая в мою сторону.