За прилавком до прихода Альберта согласился присмотреть один знакомый торговец, разумеется, не бескорыстно: Зак пообещал ему за его хлопоты контрамарку на свой следующий матч. Относительно склонностей отца он был, конечно, прав. Но она сомневалась, что Альберта обрадует внезапное исчезновение дочери, причем в компании с Заком Хемингуэем.

– Нам нужно серьезно поговорить, – сказал Зак. – Но разве можно разговаривать всерьез, когда вокруг тебя горы фруктов и море покупателей?

– Вообще-то сейчас я торгую в основном овощами, – поправила его Керри. – Сезон яблок и груш еще впереди, а пока самый ходовой товар – брокколи, фасоль и салат.

Он расхохотался и обнял ее за плечи. Какого дьявола они обсуждают торговые дела, вместо того чтобы поцеловаться?

– Я от тебя без ума! – признался он, заглядывая ей в глаза.

Прочтя в его взгляде неприкрытое вожделение, Керри попыталась отодвинуться, ее попытка была пресечена.

– Нет, Зак! – неожиданно охрипшим голосом произнесла она. – Пожалуйста, не надо… Я все обдумала и пришла к выводу, что…

Он решительно перебил ее, поскольку тоже изрядно поломал себе голову над тем, как им жить дальше, и принял собственное решение.

– Мы должны быть вместе, Керри! – заявил он. – И ты это понимаешь. Не пытайся сопротивляться, это бессмысленно.

Он страстно поцеловал ее в губы, но даже в минуту блаженства Керри думала о том, что им не суждено соединиться. Сегодня – их день, но только в виде исключения. Это будут волшебные часы, выхваченные из череды унылых будней и не имеющие ничего общего с ее привычным серым существованием. Этот день она запомнит навсегда и крепко-накрепко запрет память о нем в своем сердце.

– Конечная! – возвестил голос из репродуктора, когда впереди показался причал Саутэнда и берег, сулящий чудесный отдых на природе. – Просим пассажиров не забывать свой багаж и не опаздывать на последний обратный рейс.

Зак и Керри разжали руки и улыбнулись. Они целовались на протяжении всего путешествия, не обращая внимания ни на других пассажиров, ни на унылый ландшафт побережья – раскисшие от дождя равнины Эссекса и голые холмы Кента. Саутэнд обещал им желанное уединение.

– Нужно было прихватить корзинку с сандвичами, помидорами и кексом. Устроили бы пикник! – воскликнула Керри, когда они сошли на берег уже снова в обнимку.

Пожилая женщина, шедшая следом, возмущенно прошипела супругу:

– Отвратительное поведение! Как можно так себя вести на людях? Они обнимались на протяжении всей поездки и продолжают это делать до сих пор. Он ее откровенно тискает, а ведь она отнюдь не глупая девчонка! Взгляни-ка, у нее на пальце обручальное кольцо. Только я сильно сомневаюсь, что этот Тарзан – ее муж.

Зак и Керри миновали площадку аттракционов, надеясь укрыться от посторонних глаз в дюнах. Склонив голову Заку на плечо и прижимаясь к нему бедром, Керри напомнила:

– Ты хотел о чем-то со мной поговорить.

Шум стих, они наконец очутились в безлюдном месте.

Зак нежно поцеловал ее в шею и, вдохнув свежий морской воздух, пообещал:

– Мы непременно поговорим. Но чуточку позже.

Керри не стала возражать, она сама изнемогала от страсти. Сейчас, в совершенно иной ипостаси, она не хотела вспоминать ни о Дэнни, ни о Розе.

– Я люблю тебя, – прошептала она, и в этот момент то была чистая правда. Зак именно тот мужчина, который сможет удовлетворить ее, помочь ощутить себя необыкновенной, любимой, прекрасной.

Он взял ее за руку и побежал, увлекая за собой, по песку, в укромное местечко за холмом, где виднелись темные островки высохших морских водорослей. Там он резко остановился и, опустившись на землю, усадил рядом Керри.

– Нас могут увидеть с парохода, – робко возразила она, когда он стал стягивать через голову майку, обнажая могучий торс, способный соблазнить и монашку.

– Плевать, – беспечно ответил Зак. – Вряд ли кто-то станет рассматривать берег в бинокль.

Пока он возился с пряжкой ремня, Керри поспешно расстегнула пуговицы на платье. Ей стало жарко, несмотря на свежий ветерок.

Зак обнял ее и, подмяв под себя, начал ласкать ее спелые тугие груди.

– Боже мой, Керри! Как же ты прекрасна!

Опьяненный видом крупных темно-красных сосков и белой бархатистой кожи, он наклонился и припал к ее груди губами.

Керри застонала и обвила ногами его торс.

Песок прилипал к их вспотевшим телам, тер наждаком, осыпался. Зак резко вошел в нее – она вскрикнула, и все завертелось у нее перед глазами: и голубое небо, и песок, и водоросли…

Много позже Керри томно вздохнула и потерлась щекой о его грудь, затем потянулась, словно довольная большая кошка. Вдруг он сказал:

– Мне нужно как можно скорее уехать в Новую Зеландию. Там меня ждут друзья и хорошая работа.

О деньгах и годах, проведенных за решеткой, он благоразумно умолчал. Насчет работы, конечно, все выдумал.

Керри слушала его молча, закрыв глаза. Новая Зеландия! Неведомая земля на краю света. Если Зак уедет, они с ним никогда больше не встретятся. Что ж, это даже к лучшему. Все равно они не смогут быть вместе. Конечно, Дэнни не способен зажечь в ее сердце огонь. Но он всегда был частью ее жизни, и она с ним не расстанется. Они супруги, у них есть дочь Роза. Как же она променяет все это на Зака и Новую Зеландию? Эта волшебная далекая страна с ее горами, подернутыми голубой дымкой, сверкающими на солнце реками и необъятными зелеными просторами вполне подходит Заку. А ей милее площадь Магнолий и пустошь, рынок на Главной улице Льюишема, Гринвичский парк и берега Темзы.

– Там тебе будет хорошо, – с трудом выдавила из себя она.

Зак отстранился, настороженный странной интонацией, и, приподняв пальцами ее подбородок, посмотрел в глаза.

– Нам обоим там будет хорошо, – поправил он.

Керри не стала спорить, не желая разрушать очарование момента.

– Да, нам обоим будет хорошо в Новой Зеландии, – прошептала она, любуясь его прекрасным лицом и стараясь запомнить его навсегда. – Возьми меня снова, дорогой! Люби меня, пока не стемнеет, Зак! Ласкай меня, пока у нас еще есть время!

И она вновь прижалась к его груди.

Мейвис с гордостью оглядела помещение. Официальное открытие было намечено на завтра, но она решила заглянуть сюда, чтобы проверить, все ли в порядке. Зеркала сверкали, бокалы в баре блестели, напитков и съестных припасов было более чем достаточно. Джек Соломонс обещал почтить клуб «21» своим присутствием, что означало его официальное признание. Для Джека, рассчитывающего привлечь сюда не только любителей бокса, но и деловых людей, это было особенно важно. Мейвис подошла к окну, отдернула штору и посмотрела на улицу. Неоновые огни вывесок весело подмигивали прохожим, входы в клубы и рестораны были ярко освещены. В десять часов вечера Сохо оживал, и бурная ночная жизнь кипела здесь до рассвета.