Быть может, впервые за все эти годы Андрей толком вспомнил Любу. Словно что-то ущипнуло его за сердце. Вспомнил, какой скотиной был тогда, когда Антон только родился и Люба одиноко сражалась с его ранними болезнями. «Как это странно все. Не хотел быть отцом – и вот я отец. И ношусь со своим чадом как курица с яйцом. Не понимал никакого долга своего перед Любой и ребенком… И вот… Ничего не поправишь больше в Любиной жизни – и я мучаюсь. Да, это похоже на раскаяние. Откуда? Вспомнить меня пять лет назад – безнадежен! Ничего не видел. А сейчас – хоть плачь, но там уже ничего не изменишь. Только здесь… Только здесь».

Он смотрел на сына, строившего на ковре дом. Антоша в очередной раз изумлял его, как изумляет человека чудо. «Но почему я не видел этого всего тогда, когда видела Люба? И почему так ясно все для меня сейчас? Ничего нельзя понять в этой дурацкой жизни…»

Антошка казался вялым. Улегся вдруг посреди кубиков, махнул рукой по постройке, дом развалился – мальчик заплакал.

– Что это ты? – удивленный Андрей присел рядом. – Что с тобой?

– Попить хочу, – попросил сын.

– Ну пойдем на кухню, чаю, что ли… давай?

– Компотика, – захныкал Антон.

– Да где же я тебе возьму? – удивился отец. А тронув лоб мальчика, потащил того в постель.

Ночью давал парацетамол, но хорошенько сбить температуру не удавалось. Утром вызвал врача из детской поликлиники. «Господи, что за бабы пошли, – думал он, в тревоге расхаживая из угла в угол по комнате и с раздражением перебирая в памяти знакомых девушек. – Хоть кто-то из них разве может быть нормальной, полноценной матерью? Боже мой! Дура на дуре! Не то что компотику сварить… их вообще к детям подпускать нельзя. А вот где эти все правильные женщины, где сильные, добрые, самоотверженные? Ну, Люба была, ладно. Ну, царствие ей небесное. А еще-то кто? Всё! И кого мы реально видим? Какие-то уродищи. Им только денег да трахаться. Пустые, как барабаны! А нормальные девки – где они?..»

Наконец в дверь позвонили. Андрей кинулся открывать, словно рванулся к спасению своему, и, едва поздоровавшись с вошедшей, взволнованно залопотал:

– Вы посмотрите его, доктор, повнимательнее, он без матери растет, мать умерла.

– Не волнуйтесь, папа, сейчас посмотрим вашего мальчика, – певучим голосом откликнулась девушка. Под плащом у нее оказался белый халат, что очень понравилось Андрею и несколько примирило его с ее молодостью, почему-то внушив надежду на профессионализм участковой врачихи. Вообще-то он надеялся, что придет доктор пожилой и опытный… возможно, дедушка. Седые усы, деревянная трубка в руке…

У девушки на груди болтался стетоскоп. Она была ласковой, темноглазой и спокойной. Почему-то Андрей сразу понял, что такая смогла бы сварить компот.

Девушка подошла к Антошиной кровати.

– Ну, кто у нас тут разболелся? – спрашивала нараспев, точно детскую книжку читала. – Кто тут у нас? Антоша? Давай-ка, Антоша, я тебя посмотрю. Вот, молодец, садись, вот так, – хлопотала она, приподнимая мальчика. – Рубашечку снимем, вот, хорошо. Температуру давно измеряли? – с мягкостью в голосе обратилась к Андрею. Тот смотрел с умилением и молчал. Девушка, не раздражаясь и не отвлекаясь, так же ласково спросила снова: – Температура у мальчика сейчас какая?

– А! – спохватился Андрей. – Тридцать восемь утром. Я сбивал… Вот, парацетамолом! – воскликнул, хватая коробку со столика.

– Угу, – кивнула доктор, прослушивая грудь ребенка. Она сосредоточенно задерживалась то слева, то справа, просила дышать глубоко, с открытым ртом, будто зевая, потом совсем не дышать, чутко вникала во внутренние шумы больного организма. Наконец надела на Антона рубашку, вытащила из ушей оливы стетоскопа. – В легких чисто, – сказала. – Но дыхание жестковато…

Достав из чемоданчика бланки рецептов, девушка села за стол.

– Вам больничный нужен? – спросила.

– Вообще-то нужен, – неуверенно предположил Андрей. – А только мне разве положено? Официально ведь я ему никто.

– Как это? – озадачилась врач. – А с кем же мальчик живет?

– Обычно с дедом. Но сейчас дед сам болен.

– Ясно. Нет, больничный я вам, конечно, выпишу. Достаточно того, что вы ему родственник и ухаживаете за ним.

– А как вас зовут? – спросил Андрей, самого себя удивляя робостью голоса.

– Светлана Алексеевна. Я ваш участковый педиатр. Антон здесь часто бывает?

– Бывает. В последнее время чаще. Дед у нас совсем расклеился.

Она внимательно посмотрела на него.

– Официальный опекун Антоши – дедушка?

– Да. Это отец его покойной матери.

– Ясно. – Светлана отвернулась и продолжила писать.

– А чем вы его кормите? – спросила, снова повернувшись к Андрею.

– Да всем… Что сам ем…

– Ну, надеюсь, пива с воблой вы ему не предлагаете? – уточнила она без улыбки.

– Н-нет, ну что вы! – Андрей не понял шутки, отчаянно затряс головой.

– Да ладно вам, – отмахнулась Светлана. – Просто быт у вас, сразу видно, холостяцкий. А такому маленькому, сами понимаете, нужны условия особые.

– Ему компоту хочется, – поделился вдруг Андрей. – Вы меня не научите его варить?

– Господи! Что там варить! У вас фрукты какие-нибудь есть? Или сухофрукты?

– Н-нет. Но могу сбегать.

– Вот что. У меня пока обход не закончен. Потом пересменок не очень большой, и нужно еще успеть пообедать перед приемом в поликлинике. Давайте так сделаем: я после приема, вечером, зайду в магазин, куплю яблок – и мы с вами быстренько сварим ему компот.

– Вы так нас выручите, Светлана Алексеевна! Просто не знаю, как благодарить, – залепетал Андрей. – А за яблоками я схожу, у нас же магазин в трех минутах. Сбегаю, когда заснет.

– Прекрасно, – одобрила поправку докторша. – Только покупайте наши, сезонные, не импортные. Они дешевые, и пусть это вас не смущает, – добавила, насмешливо разглядывая родителя.

– Спасибо вам, – прочувствованно сказал Андрей.

– Пока не за что.

Андрея распирало от впечатлений. У него много лет не было на душе так ясно и радостно. Они варили вместе компот. Потом она помогла приготовить ужин. Сидела с Тошкой, читала книжку. Смешливая оказалась, веселая… Андрей никак не мог справиться с этим ворохом положительных эмоций, которые переполняли его после ее ухода. Метался по дому с глупым от счастья лицом, обдумывая всякую мелочь, сказанную и сделанную Светланой.

Он жалел, что не смог оставить Антошку, чтобы проводить ее до дома. Но Света сказала, ей не привыкать возвращаться одной, бывает, и поздно, потому что при обходе больных чего только не случается. Зато Андрей очень ловко выпросил у нее номер мобильного – дескать, мало ли что может поставить в тупик одинокого отца, к кому тогда обратиться, как не к участковому доктору!