Он несколько раз прокручивает сверло взад-вперед, чтобы сделать совершенно симметричное круглое отверстие диаметром около шести миллиметров. У каждого коллекционера есть собственный способ работы, и постоянное совершенствование его – неотделимая часть всего процесса. Затем Лаптон берет медную выдувную трубку, согнутую почти под прямым углом, и, поместив ее узкий кончик прямо в просверленное отверстие, берет в рот другой, более широкий конец инструмента. Поместив яйцо над пустым блюдом, он дует в трубку. Как знает всякий, кто занимался этим делом, для выдувания содержимого яйца нужно затратить некоторые усилия. Надув щеки и выпучив глаза, подобно Луи Армстронгу, играющему на трубе, Лаптон выдувает из отверстия льдисто-голубоватый белок. Различные фракции белка появляются неравномерно: самая наружная жидкая вытекает легко, почти как вода; плотная вязкая фракция сопротивляется до последнего момента, а затем с бульканьем вырывается наружу, словно шумные кишечные газы, но часть ее прилипает изнутри к скорлупе, и Лаптону приходится воспользоваться пальцами, чтобы вытянуть ее наружу. Вздохом облегчения сопровождается появление комков, содержащих халазы. Потом медленно и плавно в чашу вытекает желток, словно непрерывный и непрозрачный золотой поток. Предпоследним появляется зародышевый диск – крохотное пятнышко среди желтка, чьи красные нити – начало «плацентарных» кровеносных сосудов. Таким образом, подтверждается подозрение Лаптона: это яйцо, отложенное почти сразу после завершения предыдущего сбора добычи яиц скалолазами; оно явно насиживалось на протяжении двух или трех дней. У более свежего яйца не было бы никаких признаков развития зародыша.

Лаптон завершает работу, несколько раз промывая внутренность скорлупы водой. После того как все выдутые им яйца обсохли в течение нескольких минут, он их собирает и уносит в свою комнату, чтобы просушить в течение ночи – от греха подальше. Как только он ушел, домовладелица метнулась в комнату, чтобы забрать чашу с желтками и белком, которую, согласно уговору, оставил Лаптон, и пожарить яичницу на ужин своему сыну. В хозяйстве все пригодится. На протяжении шестинедельного сезона сбора яиц кайр в Бемптоне скалолазы собирали их каждые три дня. Целью сборщиков было гарантировать, что яйца достаточно свежие для употребления в пищу людьми и удобные для коллекционеров, которым требовалось выдуть их, чтобы поместить новые экземпляры в выставочные витрины. Выдувание свежего яйца несравненно проще, чем того, в котором содержится развивающийся эмбрион. Другим преимуществом сбора яиц кайр с трехдневными интервалами было то, что многие из них оказывались относительно чистыми – просто не хватало времени, чтобы слишком сильно испачкаться пометом кайр, который сплошь покрывает карнизы, где гнездятся птицы. Если погода солнечная и сухая, занятые кайрами карнизы остаются сухими. Но после дождя их поверхности быстро превращаются в сомнительный эквивалент свинофермы, и яйца быстро покрываются испражнениями кайр. После того как я брал в руки грязные птичьи яйца или лазил по мокрым карнизам, где живут кайры, требовалось два или три дня, чтобы избавиться от запаха вне зависимости от того, сколько раз я мыл руки.

В выборке из 112 яиц на половине срока инкубации, которые я осмотрел в сухой день на Скомере солнечным днем 2014 г., все были испачканы фекалиями. В среднем помет покрывал около 10 % поверхности скорлупы, у некоторых – более половины скорлупы, а два яйца были покрыты им полностью. Судя по запаху, испражнения кайр таковы, что микробы были бы склонны считать их привлекательными, – остатки переваренной рыбы, то теплые, то высохшие на скалах. Мне и ранее было ясно, что каждое яйцо кайры, которое вы видите в коллекции музея или на страницах книги, неестественно чистое, ибо тщательно отмыто от нечистот{223}. Но если яйца кайр всегда загрязнены пометом в той или иной степени, то как им удается успешно выводить птенцов в явно неблагоприятных для яиц условиях? Как они избегают проникновения в их яйца множества микробов, которые должны присутствовать в изобилии в местах их гнездования?

Ответ таков: мы этого не знаем, потому что этим вопросом никто не занимался всерьез. И действительно, пока я не начал писать эту книгу, то и вправду не оценил всего того воздействия, которое оказывал помет на эволюцию размножения кайр.

Основываясь на том, что мы знаем о большеногах и об удодах, можно представить себе несколько приспособлений, позволяющих кайрам избежать заражения яиц микроорганизмами. Одна из возможностей состоит в том, что некоторую защиту от микробов обеспечивает пигмент протопорфирин, отвечающий за темные отметины на многих птичьих яйцах, в том числе на яйцах кайр{224}. Однако исследование Фила Касси и его коллег позволило установить, что концентрация протопорфирина на яйцах кайры не очень высока{225}. В любом случае количество темных отметин на яйцах кайр настолько изменчиво, что, думаю, это предположение можно спокойно сбросить со счетов.

Другая возможность касается строения поверхности яичной скорлупы у кайр. Мы помним, что у других птиц, насиживающих кладки во влажной и загрязненной среде, она покрыта наносферами, которые в принципе могут препятствовать попаданию воды и микробов в поры. У кайр внешний слой скорлупы усеян крохотными пупырышками, поверх которых также лежат наносферы. Это дает некоторым исследователям основание думать, что поверхность яиц водоотталкивающая. Если это так, принцип взаимодействия скорлупы со средой должен быть иным, чем у кустарникового большенога, и пока совершенно непонятно, как здесь обеспечивается защита от бактерий, содержащихся в помете кайры.

Мы начали исследования поверхностной структуры скорлупы яйца кайры с использования сканирующего (растрового) электронного микроскопа. Но вскоре выяснилось, что существует техника более перспективная для решения поставленной задачи. Это рентгеновская микротомография, или коротко микро-КТ. Это та самая технология, которая используется в медицине, но в нашем случае – в масштабе микроскопического исследования. Ее применение в мельчайших подробностях показало принципиальные различия в строении поверхности скорлупы яиц кайры и гагарки – различия, значение которых мы пока еще не понимаем, но которые наверняка связаны с проблемой загрязнения мест гнездования первого вида, но отсутствующей у второго. Ранее я уже говорил о том, что яйца гагарок обычно не загрязнены пометом.

Защиту от микробов могла бы, вероятно, обеспечивать подскорлуповая пленка, поскольку у кайр она особенно толстая. Что касается белка, лежащего ниже, то нам еще предстоит узнать, обладает ли он у кайр какими-либо особенно эффективными антимикробными свойствами{226}.

Теперь нам следует сравнить любителей насиживать кладку в антигигиенических условиях – жемчужноглазого пересмешника, кустарникового большенога и кайру – с некоторыми видами птиц, чьи яйца насиживаются в сверхчистых средах обитания. А что такое «сверхчистая» среда? Думаю, что в данном контексте прежде всего такая, которая характеризуется сухостью. В категорию видов, гнездящихся в таких условиях, попадают голубь вяхирь, страус и некоторые мелкие воробьинообразные птицы вроде славок и мухоловок. Яйца ни одной из названных птиц не располагают кутикулой на их поверхности, возможно, потому, что для них весьма невелик риск заражения микробами (хотя, честно говоря, мы не знаем, так ли это в действительности){227}.