— Нет. Подожди. Я… подожди.

Дэмиен остановился и повернулся. Во взгляде Лорена проскальзывали не поддающиеся расшифровке эмоции, и его челюсть была сжата с новым оттенком. Молчание растянулось так надолго, что произнесенные слова стали неожиданностью.

— То, что Говарт сказал о моем брате и обо мне… не было правдой.

— Я никогда не думал, что было, — неловко ответил Дэмиен.

— Я имею в виду, что какие бы… какие бы пятна позора не покрывали мои семью, Огюст был чист от них.

— Позора?

— Я хотел сказать это тебе, потому что ты, — продолжил Лорен, будто с усилием произнося слова, — ты напоминаешь мне его. Он был лучшим человеком, какого я когда-либо знал. Ты заслуживаешь знать это, как заслуживаешь, по крайней мере, справедливости… В Арле я обращался с тобой со злобой и жестокостью. Я не стану оскорблять тебя попытками искупить вину за содеянное словами, но я не буду так обращаться с тобой снова. Я был зол. Зол это не подходящее слово. — Фраза оборвалась; последовало неровное молчание.

Лорен сказал спокойно:

— У меня есть твоя клятва, что ты увидишь все сражение на границе вплоть до конца? Тогда у тебя есть моя: оставайся со мной, пока это не закончится, и я сниму браслеты и ошейник. Я охотно освобожу тебя. Мы можем встретиться друг с другом, как свободные люди. Что бы тогда ни случилось между нами, пусть случится потом.

Дэмиен пристально смотрел на него. Он ощущал странное давление в груди. Свет лампад начал расходиться волнами и мерцать.

— Это не уловка, — сказал Лорен.

— Ты отпустишь меня, — произнес Дэмиен.

На этот раз Лорен молча смотрел на Дэмиена.

Дэмиен сказал:

— И… до того момента?

— До того момента ты мой раб, а я твой Принц, и вот так это между нами. — Затем, вернувшись к своему обычному тону: — И тебе не надо заступать на пост, — сказал Лорен. — Ты спишь осторожно.

Дэмиен искал выражение его лица, но не нашел в нем ничего, что мог бы прочитать, и это, предположил он, поднося руки к шнуровке своей одежды, было типично.

Глава 15

Дэмиен проснулся задолго до рассвета.

Обязанности, которые он должен был выполнить, ждали его и внутри шатра, и снаружи. Перед тем как подняться и приняться за них, он долго пролежал, положив руку на лоб; его рубашка была расстегнута нараспашку, постельное белье на тюфяке свободно разметалось вокруг, проступая длинными свисающими складками саржевого шелка.

Когда он вышел наружу, все признаки движения говорили не о начавшемся пробуждении, но были продолжением работ, которые длились в лагере всю ночь: люди, следящие за факелами и кострами, тихие шаги часовых, разведчики, соскакивающие с лошадей и докладывающие своим командирам, которые также бодрствовали.

Что до Дэмиена, то он начал свою раннюю работу с подготовки брони Лорена, выкладывая каждую часть, натягивая каждый ремешок, проверяя каждое крепление. Затейливо обработанный металл с гравировкой по краям и декоративными швами был знаком ему, как свой собственный. Он научился ухаживать за Виирийской броней.

Он перешел к составлению описи оружия: проверить, что каждое острие чисто от зазубрин и надломов; проверить, что рукояти и эфесы были гладкими от любых помех, которые могли бы остановить или затруднить движение; проверить, не изменилась ли сбалансированность оружия, которая хоть на мгновение могла бы привести владельца в замешательство.

Возвратившись, он обнаружил шатер пустым. Лорен ушел по каким-то ранним делам. Вокруг Дэмиена лагерь стоял все еще окутанный темнотой, с закрытыми палатками, погруженный в блаженный сон. Дэмиен знал, что люди предвкушали возвращение в Рейвенел с тем же одобрением, каким был охвачен Лорен, когда въехал в их собственный лагерь: приветствиями для мужчин, которые привели преступников на веревке.

На самом деле Дэмиену трудно было себе представить, как именно Лорен собирается использовать своих пленников, чтобы уговорить Лорда Туара отказаться от сражения. Лорен был хорош в ведении переговоров, но такие люди, как Лорд Туар, имели слишком мало терпения для подобного. Даже если Виирийских лордов с границ можно было переубедить, то командиры Никандроса уже позвякивали мечами. Не просто позвякивали. Нападения были с обеих сторон границы, и Лорен видел движение Акиэлосских сил собственными глазами, как и Дэмиен.

Месяц назад он, как и люди, ожидал бы, что пленников выставят перед Туаром, будет громко объявлена правда, деяния Регента будут раскрыты перед всеми. Теперь… Дэмиен мог так же просто представить себе, как Лорен отрицает то, что знает виновника, позволяя Туару самому дойти до Регента — почти мог видеть голубоглазую притворную озабоченность Лорена правдой, за которой последует голубоглазое притворное удивление, когда правда будет раскрыта. Поиск сам по себе будет работать, как выжидательная тактика, будет растягивать ситуацию, займет время.

Предательство и двойная игра; это казалось достаточно по-виирийски. Он даже думал, что если Лорен имеет намерение, то это может быть устроено.

И потом? Раскрытие Регента, заканчивающееся в ночи, когда Лорен придет к нему и освободит своими собственными руками?

Дэмиен обнаружил, что вышел за пределы рядов палаток, и спящее Брето осталось позади. Скоро наступит рассвет, раздадутся первые звуки пения птиц, небо станет светлеть, а звезды начнут исчезать, пока поднимается солнце. Он закрыл глаза, чувствуя, как опускается и поднимается его грудь.

Так как это было невозможно, он позволил себе представить, всего один раз, как бы это было, встреться он с Лореном, как мужчина… если между их странами нет вражды, Лорен путешествует в Акиэлос, как часть посольства, внимание Дэмиена несерьезно привлечено светлыми волосами. Они бы присутствовали на пирах и спортивных состязаниях вместе, и Лорен… Дэмиен видел Лорена с теми, с кем тот общался, обаятельного и острого, не будучи смертельным; и Дэмиен был достаточно честен с собой, чтобы признать, что встреться он с Лореном при таком раскладе, со всеми золотистыми ресницами и колкими замечаниями, то вполне мог бы оказаться в определенной опасности.

Его глаза открылись. Он услышал всадников.

Следуя за звуком, Дэмиен прошел среди деревьев и обнаружил, что вышел прямо на границу Васкийского лагеря. Две женщины-всадницы только что въехали на взмыленных лошадях, и одна выезжала. Дэмиен вспомнил, что Лорен прошлой ночью некоторое время провел в переговорах и заключении сделок с Васкийцами. Он вспомнил, что любому мужчине воспрещался вход сюда, как раз в тот момент, когда твердо удерживаемое острие копья возникло на его пути.

Он поднял руки в жесте сдающегося. Женщина, держащая копье, не проткнула его им. Вместо этого она посмотрела долгим испытующим взглядом, затем указала ему идти вперед. Дэмиен вошел в