— Да. Это еще и выгодно, потому что можно найти очень хорошую бутылку по разумной цене, тогда как профан вынужден переплачивать, ведь он берет самые проверенные и, следовательно, самые дорогие сорта…

— Такие, как пойяк, например? — с иронией спросил я.

— Вы правы. Но в ресторане другое дело…

— Вот именно, и к тому же платить по счету буду я!

Тут мы оба рассмеялись. В сущности, ничего особо забавного во всем этом не было, но наша нервная система подверглась столь тяжким испытаниям, что назвать ее состояние нормальным было никак нельзя.

— Ладно, когда вам надоест язвить, — сказала Софи, закурив сигарету, — вы мне наконец расскажете, что вам удалось разузнать о нашей истории…

— Ну, поскольку я не смог раздобыть номер телефона дочери Борелла, пришлось двинуться по другому следу. Я позвонил священнику из Горда.

— Отличная мысль. И что же?

— А то, что он как раз укладывал чемоданы. Его переводят в Рим. Как он сам сказал, чтобы убрать с дороги.

— Ну и ну! Вы считаете, это как-то связано с нами?

— А разве тут не замешана «Акта Фидеи»? Мне это кажется очевидным.

— Возможно.

— Во всяком случае, он был не в восторге. Но есть и хорошая новость. Он согласился приехать в Париж и встретиться со мной, чтобы мы обменялись информацией. Я сообщу ему все, что нам известно об «Акта Фидеи», он же, полагаю, сможет мне кое-что рассказать об отце. Я дал ему свой номер телефона.

— Вы с ума сошли! — воскликнула она.

— Нет. Не знаю почему, но он мне внушает доверие, несмотря ни на что.

— Надеюсь, что он вас не сдаст! Не говоря уж о том, что его номер, скорее всего, прослушивается…

— Это верно, — признал я, — возможно, это было не слишком умно с моей стороны… Но я не знаю, как иначе мне удалось бы с ним встретиться. Я же не назвал ему адрес отеля!

Софи недоверчиво поморщилась.

— А вы, — продолжал я, — вы сильно продвинулись?

— Очень неплохо! — ответила она с еле уловимым самодовольством.

— Слушаю вас…

Софи глубоко вздохнула и положила обе руки на стол.

— С чего начать? Все как-то спуталось. У меня сразу несколько зацепок…

— Постараюсь не упустить, — обещал я.

За столик позади нас уселась парочка, и Софи немного понизила голос.

— В целом вот что. Принимая за основу идею Дюрера и вашего отца, мы исходим из того, что существует некое зашифрованное послание Иисуса. Шифр предполагает наличие ключа. Стало быть, имеются два элемента головоломки: с одной стороны, послание, с другой — ключ, позволяющий расшифровать его. И, если я правильно поняла, ключом является Йорденский камень.

— То есть?

— Думаю, что Йорденский камень представляет собой на самом деле нечто вроде артефакта, позволяющего расшифровать послание Иисуса. К такому выводу пришел и ваш отец.

— Допустим. Камень — это ключ. А где же зашифрованное послание?

— Вот этого я не знаю, и, думаю, ваш отец тоже не знал. Мне кажется, что у нас в руках только половина головоломки. Та, что имеет отношение к Йорденскому камню. В общем, я решила заняться сначала именно этим.

— Согласен. И что же?

— Я нашла много такого, на что даже не надеялась. Вы помните, что во многих апокрифических текстах говорилось, будто Иисус отдал камень либо Иоанну, либо Иакову, либо Петру?

— Или же всем троим, — вставил я.

— Да. Но ваш отец полагал, что камень, скорее всего, унаследовал Петр. Игра слов с именем апостола напрашивается сама собой, и сами переводчики много способствовали этому.

— «Ты Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою»,[34]— процитировал я. — Но Иисус не говорил о Йорденском камне.

— Нет, разумеется. Хотя совпадение выглядит весьма соблазнительным.

— Что же заставило вас склониться в пользу Петра?

— Дюрер рассказывает, что сначала реликвию будто бы спрятали в Сирии. Другими документами это вроде бы подтверждается. В первые годы, последовавшие за смертью Христа, главным очагом распространения нарождающегося христианства стала Сирия. Она была первым христианским центром — конечно, после Иерусалима. В конце тридцатых годов изгнанные из Иерусалима эллинисты почти все перебрались в Антиохию. И самый первый кризис в истории христианства связан с разногласиями между христианами-эллинистами Сирии и христианами-иудаистами Иерусалима.

— Что за кризис?

— Как всегда, глупости. Всякие традиции, обряды. Эллинисты предлагали отказаться от обрезания, что, естественно, не нравилось христианам в Иудее… И вот догадайтесь, кто в сорок девятом году отправляется в Сирию с целью разрешить все эти споры?

— Петр?

— Именно. Прародитель пап. В конечном счете Петру не удалось предотвратить раскол. Напротив, именно в сорок девятом году две христианские фракции разошлись окончательно. С этих пор все разладилось. С одной стороны, еврейский национализм, доведенный до крайности зелотами, усиливается из-за давления римлян, с другой стороны, Павел создает Церковь, которая все больше обращается к грекам.

— Почему Павел?

— Годом раньше, в сорок восьмом, апостолы устроили совещание, названное потом Иерусалимским собором. По завершении его было решено, что миссия Петра — обращать в христианство евреев, а Павла — язычников.

— Понятно…

— И, по мнению вашего отца, Петр будто бы смекнул, что в Антиохии дела пойдут лучше, чем в Иерусалиме. Поэтому он решил доверить таинственную реликвию первым христианам Сирии. Быть может, он надеялся потом забрать ее, но, к несчастью, через полтора десятка лет жизнь его завершилась на кресте в Ватикане.

— Я не понимаю, почему он не мог увезти Йорденский камень с собой…

— Я тоже задала себе этот вопрос. Но по всей вероятности, Иисус объяснил ему, что речь идет о бесценной реликвии, которую нужно всегда хранить в безопасном месте. Мне кажется, Петр просто понял, что слишком опасно оставлять ее при себе. Вот поэтому он и отдал ее христианской общине в Сирии, которой полностью доверял.

— Пусть так. Но можно ли быть уверенным, что камень спрятали именно в Сирии?

— Хороший вопрос. Ваш отец обнаружил след. Вы помните те два письма, что он послал мне по факсу, убеждая меня приехать в Горд?

— Да. В одном было начало рукописи Дюрера, а во втором текст, имеющий отношение к Карлу Великому…

— Правильно! Следовательно, в этом документе мы имеем надежное доказательство того, что Йорденский камень действительно существовал. И это позволило вашему отцу, а вслед за ним мне, повернуть события вспять. Начать расследование в прошлом…