— Это хорошо. Я не вмешивался в ваши отношения, когда этого просила Ольга. Не стану и сейчас, когда просишь ты.

Похоже, мне снова придется выкручиваться самой и рассчитывать только на себя.

— Наши компании объединены, и вам в любом случае теперь надо учиться работать бог о бок. Никуда от этого не деться.

Я обреченно подняла глаза к потолку и вздохнула.

— Ярослава, все наладится. Я в тебя верю. Ты сильная, умная, настойчивая, — невозмутимо говорит отец, не понимая, что сейчас я чувствую себя просто разбитой, — справишься.

— Хм, — кисло усмехаюсь, — у меня иногда такое чувство, что тебе сына хотелось, а получилась я, но от идеи воспитать «настоящего мужика» ты не отказался.

— Ясь, глупости не говори. Ну какой мужик?

— От Ольги же ты никогда не требуешь ни профессионализма, ни стойкости, — я задумалась, — да ничего ты от нее не требуешь.

— Ну что поделать, она гораздо слабее, — отец виновато развел руками, — Чуть что — слезы, истерики. Вчера вон весь день с температурой лежала. Леночка ей то компот варила, то любимые рогалики пекла.

— То есть то, что у Леночки давление скачет и надо поберечься — это ерунда. А Оленька сопли развесила — это уже проблема?

— Ярослава, что ж ты такая добрая у меня получилась? — не скрывая иронии сказал он, — сестра заболела, а ты злорадствуешь.

Я не злорадствую. Я просто злюсь. А еще испытываю крайнюю степень недоумения.

— Пап, а что она, вообще, у вас делает?

— Так ты их выселила, — смотрит на меня с легким укором.

— Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я это сделала, — свои укоры он может приберечь для кого-нибудь другого. Мне не жаль.

— Влад сказал, что не хочет таскать жену по съемным квартирам.

— Ого, надо же какой джентльмен.

— Ну, в этом он прав. Ольга — девочка тепличная, к такой жизни не привыкла. Уж пусть ремонт закончит, тогда и переедут, а пока она у нас поживет.

— Ну и правильно, — я улыбаюсь, а у самой в голове вовсю крутятся шестеренки.

Значит, Швецов просто сбагрил свою ненаглядную обратно родителям лишь бы не пускать к себе в квартиру? Любопытно.

***

Из отцовского кабинета я ухожу в расстроенных чувствах. От Влада отделаться не удалось, получить какого-то сочувствия и понимания тоже.

Ты сильная. Ты справишься.

Вот и все.

А как я буду справляться, откуда брать на это силы — никого не волнует. Может, мне тоже хочется как Оленьке, губы надуть, упасть на пол и кататься в истерике, пока не добьюсь желаемого.

Бесполезно сходила. Разве что две новости узнала: первую, про то, что Швецов отделался от Ольги, сбагрив ее родителям, а вторую — партнеры скоро приедут. Отец сказал об этом как бы между прочим, но с таким подтекстом, что надо бы как-то поучаствовать, проявить себя.

Я-то готова, только вот сомневаюсь, что мой непосредственный начальник позволит мне прыгнуть выше головы, разве что назначит ответственной по тарелочкам. Но информацию я услышала, приняла к сведенью и буду работать. Разработаю такой проект, что Швецов от зависти обделается, выступлю с ним, и наконец докажу Гоблину, что стажировка была не зря.

Хорошие мечты, правильные. Осталось только придумать, как быть с коленками, которые начинают трястись в его присутствии.

— Ярослава, хорошо, что ты вернулась, — Юлия Андреевна подвинула папку на край стола, — отнеси документы Швецову. Он срочно запросил.

Интересно, а меня в роли посыльного он тоже запросил, или я просто под руку подвернулась?

— Я могу отнести, — тут же встревает Наташа, и я готова с радостью уступить ей это почетную миссию.

— Сиди, уже! — цыкает на нее начальница, — тебя из кабинета выпустишь — ты на два часа пропадешь.

— В этот раз я быстро.

— Все, у тебя есть задание — выполняй. Ярослава еще не начала, так что сходит.

Ох, как не хочется. Тоска зеленая.

Беру эту несчастную папку и иду в святая святых. Туда, где сидит огненный дракон, мечтающий меня сожрать.

Пока иду, гоняю в голове, как лучше сделать: оставить все секретарю и сбежать? Или все-таки из рук в руки передать? Никогда не думала, что буду сомневаться в таких простых вещах.

Наверное, сброшу секретарю. Юлия Андреевна не сказала ведь, что я должна отдать именно Владу и никому больше? Да. Так будет лучше. Спокойнее. Мне совершенно не хочется мотать свои и без того натянутые нервы.

Однако, когда выворачиваю в нужный коридор, мое решение мигом меняется на противоположное. Потому что впереди вышагивает Оленька. И что-то она совсем не похожа на больную.

В черной блузке, красной юбке, обтягивающей ее, словно вторая кожа. Волосы уложены и сверкают, даже в спокойном рабочем освещении, походка от бедра, а высоченные шпильки отбивают уверенную дробь.

Сестра в полном боевом облачении, и не сложно догадаться, для кого она так расстаралась. Для муженька своего драгоценного.

Вопреки здравому смыслу я ревную. Настолько сильно, что черная змея внутри меня готова прямо сейчас наброситься на любимую сестренку и разорвать ее в клочья.

Ни черта у меня не отболело. Я застряла в том времени, когда Влад был моим, и меня просто ломает от одной мысли, что у него теперь есть другая. Не просто другая, а законная жена, причем не какая-то девка со стороны, а Оленька.

Я иду следом, как маньяк-убийца пялюсь на ее затылок, представляя, как хватаю за космы и со всей дури прикладываю об стенку. От меня злость волнами расходиться, но Ольга не из тех, кто чувствует чужие взгляды. Идет вперед, бедрами накручивает, волосы поправляет и даже не думает оборачиваться. Что-то копается у себя на груди. Я не могу со спины увидеть, что именно она делает, но подозреваю, что расстегивает верхние пуговицы блузки.

У них намечается романтик?

Перебьются. Я им всю малину обломаю. Зачем? Кто бы еще мне самой это объяснил.

Секретаря, кстати на месте нет. Ольга заходит в кабинет Швецова без стука, но со спецэффектами: просачивается внутрь, как гибкая кошка, и я даже на расстоянии слышу ее томное «скучал?»

Конечно, блин, скучал. Куда же он без жены своей дорогой и очень любимой? Сидит такой несчастный в своем кабинетике, бумажки перекладывает и грустит.

Ничего, сейчас развеселиться.

Я специально сбавляю шаг и даю им несколько минут форы, а потом решительно отбиваю дробь по косяку.

— Позже, — доносится раздраженный голос Влада.

Это царапает, причиняет почти физическую боль, заставляя ревновать еще сильнее, но я все равно открываю дверь:

— Простите, что отвлекаю, но мне велели срочно передать вам документы.