Жду, жду, жду…

Начинаются обсуждения.

Я не понимаю, что происходит, прожигаю взглядом темную макушку Влада, сидящего далеко впереди, но он ни разу за все время не оборачивается ко мне.

***

Не знаю, как мне удается дотерпеть до конца мероприятия. Если сначала я нахожусь в каком-то недоумении, то потом все больше злюсь.

Швецов, гад! Он меня попросту продинамил!

И мне очень хочется знать почему! Из принципа, или ему действительно не понравился мой проект?

Я иду к нему, намереваясь выяснить все прямо сейчас, но там поджидает неприятный сюрприз в виде толпы сотрудников, забившихся к нему в кабинет на мини-совещание.

Что им всем надо?!

На мое появление никто не обращает внимания. Кроме Швецова. Он на долю секунды цепляется за меня взглядом и равнодушно отворачивается, будто не понимает зачем пришла.

Меня уже рвет и порет, но приходится отступить, потому что публичные разборки — точно не мое. Не хочется, чтобы в глазах остальных я запомнилась, как истеричная дочка Чернова, которая устроила скандал из-за того, что ее проект зарезали. Мне стоит огромных усилий унять дрожь за грудиной и направить свою энергию в мирное русло. Я выполняю поручения Юлии Андреевны, бегаю с этажа на этаж, попутно несколько раз наведываясь к Владу, но он все еще занят.

В последний заход, воспользовавшись отсутствием секретарши на рабочем месте, я подралась к двери и прислушалась. До меня донеслись бодрые мужские голоса и смех, среди которого я безошибочно узнала принадлежащий Швецову.

Веселится Гоблин. А мне не до шуток.

— Вам назначено? — вежливо интересуется секретарша. Она вернулась так тихо, словно тень, я даже не заметила.

Пойманная с поличным, недовольно морщусь и отхожу от двери, к которой уже успела прирасти ухом.

— Нет. Но мне очень надо переговорить с Владиславом Владимировичем. Срочно!

— У него встреча через пятнадцать минут. Потом назначен визит к одному из застройщиков, — она по-деловому листает рабочий блокнот, — Вернется в пять тридцать. Если дождетесь — сможет вас принять.

Спорить с ней бесполезно — тот тип секретарей, которые костьми лягут, но не позволят сбить расписание своему начальнику.

— Хорошо, — я соглашаюсь, но при этом не вижу ничего хорошего. До пяти вечера еще дожить надо, а у меня внутри так кипит, что вот-вот рванет.

В голове мечутся сумбурные мысли. Мне то хочется бежать к отцу и жаловаться, доказывать с пеной у рта, что проект был хорошим, а Влад его зарубил. То сижу в углу и сокрушаюсь по поводу того, что я полный бездарь, сделала какую-то никому не нужную ерунду и с чего-то решила, что ее оценят. То мечтаю схватить Швецова за грудки и трясти, пока голова не отвалится.

Время еле ползет вперед, и мне кажется, что до вечера я сто раз поседею и сойду с ума, изводя себя сомнениями.

И все же мне это удается. Я как-то дотягиваю до половины шестого, и когда все остальные сотрудники уже отправляются по домам, снова иду в приемную к Швецову. В этот раз бдительная секретарша не препятствует моему проникновению, наоборот выключает компьютер и неспешно собирается.

Это хорошо. Никто не услышит нашего скандала.

Я захожу внутрь без стука, и как всегда обнаруживаю Влада за работой. При моем появлении он отрывается от монитора:

— Чем обязан?

Такой спокойный, что я теряюсь. Снова начинаю сомневаться в своих силах, в том, что проект был достойным.

— Поговорить хотела.

— Хорошо, — он отодвигает в сторону клавиатуру, откидывается на спинку кресла и выжидающе смотрит на меня, — я слушаю.

А я не знаю, с чего начать. Прохожу мимо него к окну, за которым город уже погружается в сумрак, ищу слова. Влад меня не торопит, терпеливо ждет, когда скажу хоть что-то.

Мне требуется несколько минут, чтобы собраться мыслями:

— Влад… — замолкаю, потому что взгляд неожиданно цепляется за корзину для бумаг, из которой выглядывает край желтой папки. Очень похожей на мою, ту самую, в которой был проект.

В полнейшем недоумении подхожу ближе и беру ее в руки.

Так и есть. Моя.

— Это…это что? — надломившимся голосом спрашиваю, поднимая на Швецова растерянный взгляд.

Он складывает пальцы домиком и абсолютно невозмутимо наблюдает за моей реакцией.

— Влад? — протягиваю ему папку, — что это?

— Макулатура, — просто отвечает он.

— Макулатура, — я как попугай, который только и может, что повторять слова за другими.

— Да.

— Ты же собирался посмотреть…озвучить его перед остальными.

— Собирался? — Швецов, чуть склонив голову на бок, прохладно улыбается, — серьезно?

— Я думала ты…пффф, — отхожу от него.

Задерживаю дыхание, чтобы не заорать. Тот огонь что тлел в груди весь день, превращается в ревущее пламя.

С меня хватит! Я не собираюсь играть в его игры и молча глотать такое оскорбление.

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь? — резко разворачиваюсь к нему. Между нами большой рабочий стол, чему я рада, потому что руки чешутся стереть эту наглую ухмылку с красивых губ.

— Нет.

— Ты даже не читал его! Даже не смотрел!

— Я тебе больше скажу. Я даже не собирался его смотреть.

— Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, то просто скажи, — шиплю, тыкая пальцем в его сторону, — но не надо мешать рабочее с личным!

— Никто не мешает.

— Тогда почему моя папка оказалась в мусорном ведре? — уже рычу, готовая вцепиться ему в горло.

— А иначе ведь тебя не проймешь, — поднимается со своего места, тоже опирается на стол и склоняется ко мне. Так близко, что между нами считанные сантиметры. Глаза в глаза, — да, Ярослава? Будешь ходить, корчить из себя снежную королеву и ни за что не признаешь, что нам есть что сказать друг другу.

— О! — я всплеснула руками, — точно! Ты же хочешь поговорить! Я тоже мечтаю об этом, с того самого момента, как застала тебя с бабой, в моей собственной квартире.

Я бы ни за что не стала об этом говорить, но…прорвало. Внутри что-то лопнуло, освобождая затаившийся ураган.

Влад морщится от этих слов:

— Это вышло случайно.

— Мне кажется, или тебя это беспокоит? — спрашиваю с деланным участием.

— Да, черт возьми! Беспокоит! Я бы никогда…если бы знал…

— Да ты что! Охотно верю! Еще в прошлый раз заметила твою тягу к прекрасному, — не хочу, но срываюсь. Потому что до сих пор еще не отболело, не отпустило, не прошло.

***