Все три морских охотника были небольшими катерами с минимумом экипажа. Под палубой устроиться никому из спасшихся не удалось, настолько там было все забито механизмами. Мы все плотно сбились в одну толпу, стоя на узкой палубе. Надо отдать должное — у матросов охотника хватило юмора, чтобы подначивать нас тем, что они еле могли передвигаться по своему катеру. Однако в случае атаки с воздуха или с моря положение стало бы критическим, так как действовать катерным оружием экипаж бы не смог. Матросы поделились с нами своими скудными пайками, и тогда мы ощутили себя в безопасности на этих элегантных и быстрых корабликах. Но когда мы вспоминали оставшихся на берегу боевых товарищей, к радости спасения примешивалась горечь утрат.

Так мы шли ночь, день и снова ночь. Но вот наконец на горизонте стали различимы очертания берега, а потом и вход в гавань. Мы были в Констанце. Краткое «Спасибо, земляки!», и силуэты катеров снова скрываются в темноте неосвещенной гавани, а мы еще не можем поверить в свое спасение. Через двенадцать часов после отхода из Севастополя сражение на Херсонесе подошло к концу...»

Так завершился заключительный акт всей трагедии.

В течение более чем полугода 17-я армия выполняла совершенно бессмысленный приказ, удерживая Крым. Теперь его последние защитники были брошены на произвол судьбы. Ни один корабль не пришел для их эвакуации. Когда утром 12 мая над Крымом взошло солнце, ровная гладь Черного моря была совершенно пустынна.

Поскольку дальнейшее сопротивление было абсолютно бессмысленно, около 8.00 в районе севернее причалов сложила оружие вся масса еще остающихся здесь войск, в том числе и командир 73-й пехотной дивизии генерал-майор Бёме.

Артиллерия вела огонь по участку шириной менее 25 метров между скальным обрывом и морем, по причалам на западном побережье, где пытались найти укрытие за каменными блоками или в углублениях скал еще тысячи солдат, теснившихся на этом берегу. Потом на их последнее прибежище двинулись русские танки. Всякое сопротивление и тут было явно бессмысленным, поэтому генерал Грюнер, командир 111-й пехотной дивизии, пошел навстречу одному из Т-34, чтобы сообщить о капитуляции, но огнем из танка был смертельно ранен. Дальше все было так, как часто бывает у русских, — офицеры и увешанные орденами и медалями солдаты принялись рыскать в плотной массе сбившихся в кучу пленных, послышались выстрелы и крики. Еще остававшиеся среди пленных состоявшие на германской службе русские хиви («добровольные помощники») были тут же расстреляны у высокого скального обрыва.

Затем под солнцем, заливавшим этим весенним утром все окрестности своими ласковыми теплыми лучами, остатки 17-й армии, еще более 15 тысяч немцев и румын, были выстроены в длинные колонны, которые под объективами камер советских кинооператоров двинулись в плен, из которого мало кто из них вернулся (на мысе Херсонес было взято в плен 21 тысяча вражеских солдат. Процент вернувшихся из плена немецких военнопленных составил 85,1%. — Ред.).

Однако отдельные группы солдат не сдавались и все еще продолжали сражаться. Воздушная разведка сообщила, что в 15.00 группы отдельных военнослужащих продолжали обороняться в отчаянной надежде на эвакуацию. Израсходовав все боеприпасы, они складывали оружие или погибали.

Существовали еще солдаты, которые предпочитали рискнуть всем, но не отправиться в русский плен. На маленьких суденышках и самодельных плотах они рискнули выйти в море в надежде, что смогут там встретить своих. Надежды эти оправдались, и в ночь с 12 на 13 мая еще 83 человека были приняты на борт германских торпедных катеров, которые прочесывали прибрежную акваторию. Они стали последними спасенными из солдат 17-й армии.

Всего за время начатой армией по своей инициативе эвакуации с 12 апреля из числа более 230 тысяч остававшихся в Крыму военнослужащих на германских и румынских судах было вывезено на румынскую территорию около 130 тысяч человек. Люфтваффе за это же время вывезли по воздуху еще 21 тысячу солдат, в основном раненых. Верховное главнокомандование сообщило о потере около 57 тысяч человек убитыми и пропавшими без вести (в том числе взятыми в плен). К этому надо добавить еще по крайней мере 20 тысяч человек, чья судьба осталась совершенно неизвестной, среди них значительное число утонувших. Обобщая, можно сказать, что борьба за Крым стоила жизни около 78 тысяч германских и румынских солдат. (Только на суше немцы и румыны потеряли 100 тысяч человек, в том числе 61 587 пленными, остальные убитыми. Кроме того, советские авиация и флот потопили много судов, где погибли десятки тысяч вражеских солдат. Потери советских войск в Крымской наступательной операции с 8 апреля по 12 мая 1944 года составили: 177 854 безвозвратные потери (убитые и пропавшие без вести) и 67 065 санитарные потери; 171 танк и САУ, 179 самолетов, 521 орудие и миномет. — Ред.)

Наряду с этими человеческими жертвами в Крыму было потеряно огромное количество военного имущества всякого рода. Из этого можно назвать только следующее: между 1 и 10 мая обороняющимся была доставлена еще 5261 тонна боеприпасов, которые либо не были поданы на боевые позиции, либо не могли быть использованы уже рассеянными воинскими частями. Лишь 720 тонн боеприпасов удалось вывезти обратно.

И снова в этих боях была уничтожена целая армия в составе двух армейских корпусов, причем вина за ее потерю лежит исключительно на Гитлере.

10 мая

«На плацдарме под Севастополем занимающие его германские и румынские части ведут тяжелые бои с наступающим врагом. В ходе нашего отступления были оставлены развалины города Севастополя. Боевая авиация за прошедший день уничтожила 30 советских танков. В воздушных боях и зенитной артиллерией было сбито 19 вражеских самолетов...»

11 мая

«...B районе западнее Севастополя наши войска совместно с батальоном из состава румынского горнострелкового корпуса отразили ожесточенную атаку сил противника. Было уничтожено 20 советских танков...»

12 мая

«...На нашем сужающемся плацдарме западнее Севастополя германско-румынские соединения оказывали упорное сопротивление превосходящим силам врага, атаковавшего при поддержке значительного числа танков...»

13 мая

«Наши арьергардные части под Севастополем, находясь в окружении, оказывали ожесточенное сопротивление многочисленному, значительно превосходящему врагу и прикрывали с достойным подражания мужеством эвакуацию германо-румынских соединений…»

14 мая

«...Из Крыма 13 мая были эвакуированы и доставлены на территорию рейха последние германо-румынские части...»

С небывалым напряжением сил суда и корабли германских и румынских военно-морских сил и торгового флота, а также транспортная авиация люфтваффе, несмотря на сильное сопротивление противника, эвакуировали отошедшие из Крыма воинские части вермахта...

Командование 17-й армии:

Генерал-полковник Енеке (с 30.04.1944 — генерал от инфантерии Альмендингер)