– Наверное, почитаем. Что-то давно мы уже не читали, – Роза предостерегающе посмотрела на меня. Мне хотелось дать ей пощечину, но я заставила себя улыбнуться.

– Надо не забыть купить вам новые книги.

Роза кивнула.

– Это было бы хорошо, Клевер. Спасибо.

– Пожалуйста.

Меня мутило от их любезностей. Я воткнула пластиковую вилку в ягоду малины и сделала глубокий вдох. Почему бы просто не изображать любовь в его присутствии? Мне казалось, я нисколько не скрываю свою ненависть к нему. Стараясь не смотреть на него, я оглядела комнату. Взгляд остановился на календаре. Через неделю – день рождения Льюиса. Неужели мы проведем его порознь?

В день рождения Льюис хотел пойти на бега. Раньше мы, каждый со своей семьей, ходили на ипподром, и нам обоим нравилось. Льюис говорил, что хочет пойти снова, и мы собирались пойти на бега в его девятнадцатый день рождения. Я надеялась, он пойдет, хоть и без меня. Нет, конечно, не пойдет, но мне так хотелось, чтобы в день рождения он повеселился.

– Скоро я устрою вам киновечер, – сказал Клевер. Я едва не упала со стула. Киновечера устраивают нормальные люди, а не такие как он. – Последние дни я уделял вам мало времени и чувствую себя виноватым.

Не беспокойся об этом, хотела сказать я, но прикусила язык.

– Заманчиво, – осторожно произнесла Мак.

Он улыбнулся, но через секунду его лицо снова застыло. В последнее время у него всегда было такое выражение.

– Вот и хорошо, – сказал он.

Хорошо ли? Я положила в рот еще одну ягоду малины и, глядя в тарелку, начала жевать. Роза и Мак тоже ели молча, довольно часто поглядывая на Клевера. Раньше за столом все-таки разговаривали, но теперь это случалось редко. Казалось, Роза и Мак не знают, что сказать, или не понимают, как он отреагирует на то, что они обычно говорили.

Клевер долго жевал, блуждая взглядом по комнате. Потом положил вилку, почесал подбородок и снова взялся за вилку. Роза следила за ним краем глаза, слегка наклонив голову.

Я прикусила губу. Сердце трепетало от напряжения. Я по-прежнему старалась не привлекать к себе внимания и молча ела, что могла. Казалось, все мы ждем извержения вулкана.

– Хорошо, – еле слышно пробормотал он, наколол на вилку бобы и кусок колбасы и отправил все это в рот. Никто не ответил, потому что сказано это было не нам. Я даже сомневалась, что он говорит про еду. Мне хотелось побыстрее вернуться к Фиалке и оказаться от него подальше.

– Ну, спасибо за завтрак, – вдруг сказал он и встал. – Увидимся за ужином. Желаю хорошо провести день.

Роза и Мак попрощались с ним, потом поднялись, собираясь убрать со стола. Они держались напряженно и двигались, пожалуй, слишком быстро, как будто хотели убраться в два раза быстрее обычного на случай… чего?

Я решила уклониться от уборки и не ломать себе голову, по поводу чего они так суетятся. Прошла прямо в спальню и села на кровать Фиалки.

– Привет, – прошептала она, открыв глаза.

– Привет. Как дела? – Она кивнула, хотя было ясно, что дела далеко не хорошо. Она была бледна, давно немытые волосы всклокочены. – Хочешь принять душ?

Она нахмурилась. Я видела по лицу, что ей отчаянно этого хотелось.

– Поможешь?

Я закатила глаза:

– Еще чего захотела! – Я встала, протянула ей руки и помогла сесть на кровати. Фиалка старалась не показать, как ей больно, но все же жмурилась от боли. – Сегодня, кажется, мы будем читать.

– Великолепно, – проговорила она, заставив меня засмеяться. Если бы не Фиалка, не знаю, что бы со мною было. Она помогала мне не сойти с ума, насколько здесь это возможно. Она понимала, какая удушливая здесь атмосфера, потому что ей, как и мне, не терпелось вырваться отсюда.

– Ну, давай, – я открыла дверь ванной. – Только принесу тебе шикарные наряды и полотенце.

Фиалка усмехнулась и включила воду.

– Спасибо.

Я дала ей чистое полотенце, одежду (такого же цвета, как у остальных) и вернулась в спальню. До того, как Льюису исполнится девятнадцать, оставалась неделя. После этого дня рождения он уже не будет считаться подростком. Как бы я хотела отпраздновать это с ним! Сколько еще его дней рождения мы отпразднуем порознь? Сделав глубокий вдох, я пригладила и без того опрятно лежавшие волосы и стала готовиться к еще одному скучному дню. Все будет хорошо.

Среда, 11 февраля (2009 года)

Дверь открыл Тео.

– Где он? – спросила я.

Тео усмехнулся.

– Десять утра, так что Льюис еще в постели.

Я нахмурилась.

– Но сегодня же его день рождения, – сказала я. В руке я держала воздушный шарик с надписью «С днем рождения». Я любила дни рождения, и свои, и чужие.

Тео пожал плечами.

– Что я могу сказать? Мой брат – ленивая задница.

– Ну, я его подниму, – я прошла мимо Тео и, топая, стала подниматься по лестнице. Кто, черт возьми, может долго валяться в постели в такой день? Я открыла дверь его спальни и усмехнулась: он спал, закрыв лицо рукой.

– С днем рождения! – закричала я и бросилась на постель.

Он ахнул и сел, растерянно осматриваясь. Я захихикала. Когда просыпается, он такой забавный.

– Какого?.. – простонал он. – Сам, что ты делаешь?

Я сунула ему нитку от шарика.

– С днем рождения. – Он повалился на постель и снова застонал. – Ой, нет, не надо. Вставай! Слушай, тебе уже семнадцать. Ты уже можешь законно водить машину. То есть сначала надо сдать экзамен, но ты же научишься. – Я покачала головой. – Как хочешь отпраздновать?

– Поспать, – пробормотал он в подушку.

– Ты точно не жаворонок, – я вздохнула и села на него верхом. Он открыл глаза. Да, этим можно привлечь его внимание.

– Гм, мне эта идея тоже нравится. – Еще бы тебе не нравилось. Он провел руками по моим бедрам и прикусил губу.

– Не сомневаюсь, извращенец. Но, к твоему сожалению, я сейчас недоступна. Твоя мама жарит оладьи, и они так вкусно пахнут! – Я наклонилась и поцеловала его. Сердце у меня кувыркалось. – Вставай, – я вскочила на ноги и встала у кровати. – Хочешь, схожу вниз и принесу тебе? Поешь, пока будешь одеваться.

– Я люблю тебя, Саммер, – сказал он, заглянув мне в глаза и совершенно не обращая внимания на мой вопрос. Сердце, казалось, хочет выскочить из груди. Иногда я не верила, когда он говорил мне о любви. На самом деле почти никогда не верила. Он был… великолепен, высок, смугл, невероятно красив, а я – всего лишь я.

– Люблю тебя, виновник торжества.

Он усмехнулся, встал с кровати и притянул меня к себе. Полуголый! На нем только хлопчатобумажные пижамные шорты и больше ничего. Я ахнула. Я втайне была благодарна футболу и всем этим тренировкам, потому что от них грудь у него – просто загляденье.