— Кстати, — вспомнил Виктор, — я ведь ещё не показывал тебе мою спальню!

* * *

Когда утром Мила собралась навсегда покинуть дом своего бывшего босса, она вспомнила, что забыла у него в спальне свой коммуникатор. Пришлось вернуться. Она надеялась, что шеф, как всегда бывает в это время, уже успел уйти по своим делам, но, распахнув дверь, столкнулась с ним нос к носу. Виктор только что вышел из ванной, на коже ещё поблёскивали капельки воды, а кроме полотенца, обёрнутого вокруг бёдер, на нём больше не было никакой одежды.

Сколько раз Мила видела его в таком виде и никогда раньше её это не смущало, но не теперь. Вспыхнув, она опустила глаза и направилась к журнальному столику, на котором лежала черная коробочка коммуникатора. Внезапно она почувствовала, что на неё кто-то смотрит. Мила посмотрела в сторону большой кровати и с ужасом обнаружила на ней обнажённую незнакомую женщину. От обиды она даже не нашла, что сказать. Потом схватила пепельницу, которую Виктор принёс из кабинета, потому что в прошлый раз он заметил, что сразу после секса, Изабелла тянется за сигаретой, и швырнула ему в голову. Тонкая пластинка искусственной кожи, наложенная ещё с вечера на рассечённую бровь, треснула и из неё прямо на ещё мокрую кожу потекла кровь. Виктор поморщился, а Изабелла разразилась таким издевательским смехом, что Мила пожалела, что у неё под рукой нет ещё одной пепельницы.

— Да, что же вы, девушки, такие стервы?! — Воскликнул Виктор. — Чем вам моя голова помешала?

— Тем, что она находится на твоих плечах! — Крикнула Мила и пулей вылетела из спальни.

Изабелла лениво потянулась и встала с постели.

— Всё, — сказала она строго, — мне пора уходить, я слишком уж у тебя загостилась. Боюсь, что так ты вскоре можешь стать ещё одной моей вредной привычкой.

— Не переживай, я постараюсь не сильно тебе надоедать, — ответил он, накладывая на рану очередную пластинку искусственной кожи. — Деньги за копии отчётов на столе в кабинете. Погоди, я сейчас их тебе принесу, а то ещё забудешь.

— О, нет! — Воскликнула пиратка, — о деньгах я никогда не забываю!

Четвёртый преследовал свою жертву. Тонкий шлейф запахов вёл его. Шансов спастись у жертвы не было. Четвёртый остановился, слегка приоткрыл рот и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Мгновенно поток воздуха проник в орган Якобсона и мозг тут же выдал полную информацию об окружающем его мире. Жертва ещё не подозревала, что её дни сочтены и надежды нет никакой.

— Ну, вот и всё, — тихо прошептал Исполнитель и вошёл в тёмный подъезд полуразрушенного дома.

Странный запах был у этого типа, неприятный. Джокер даже скривился от жалости и отвращения. Так пахнут только психически больные люди. Он никуда не спешил.

На этот раз на Четвёртом не было оргомаски, он был уверен в том, что тот, кто увидит его лицо, никогда никому не сможет о нём рассказать. Всё, как обычно. Привычная работа: выследить, догнать и убить, ничего нового, никаких неожиданностей. Хорошо это или плохо Джокер не знал. Иногда ему хотелось, чтобы что-то пошло не так, слишком уж скучно стало работать.

Поднимаясь по узкой металлической лестнице, он уже знал, что и кого увидит в конце своего пути. Отворив грязную серую дверь, он вошел в небольшое пыльное помещение, которое когда-то, лет сто тому назад, было, скорее всего, ванной комнатой. Голубые стены, покрытые жидким стеклом и пятнами засохшей кровью, вызвали у него чувство отвращения. В каких дырах приходится ему бывать по долгу службы! Под ногами неприятно чавкала не то грязь, не то что-то другое. Запах крови ударил в нос и Джокеру показалось, что он попал на скотобойню.

— Кто здесь? — Услышал он настороженный голос жертвы.

— Не бойся, Оли, свои, — ласково ответил Четвёртый. В отличие от своей жертвы в темноте он видел прекрасно. Исполнителям хватало самого малого отблеска света, чтобы в темноте видеть, как днём.

— Какие такие свои? — Оли напрягся. — Кто ты?

Джокер услышал, как медленно его жертва двинулась вдоль стены к выключателю. Мешать он не стал. Пусть себе любуется сколько угодно, вернее, столько, сколько ему отмеряно.

Когда в ванной вспыхнул свет и Оли увидел в дверном проёме высокую фигуру Исполнителя, вернее Джокера, он вздохнул облегчённо. Ещё накануне он получил чёрную метку и всю ночь не мог заснуть, а утром сорвался с места и долго петлял по городу, стараясь замести следы, хотя прекрасно понимал, что от Исполнителя убежать ещё никому не удавалось. Но это всего лишь Джокер. С ним-то капитан Оли справится легко.

— Зачем ты сюда явился? — Вопрос капитана прозвучал угрожающе. — Джокер, у тебя мало проблем? Какого чёрта ты припёрся в моё убежище?

Где-то за стенами полуразвалившегося здания звучал жутковатый гимн Вольного братства и Четвёртому показалось, что слова этой древней песенки как нельзя кстати подходят для сложившейся ситуации:

«Сказал он: «Теперь вы пойдете со мной,

Йо-хи-хо, и бутылка рому!

Вас всех схороню я в пучине морской!»

Йо-хи-хо, и бутылка рому!

— Не будь дураком, Оли, ты прекрасно знаешь, зачем я пришёл сюда, — холодно ответил Джокер. — То, что ты творишь, не может остаться безнаказанным. Ты со мной согласен? Впрочем, твоё мнение меня совершенно не интересует.

Он окинул взглядом помещение и обнаружил то, на что до этого момента не обращал внимания — в ванне с прозрачной жидкостью плавали человеческие кости. Четвёртый принюхался и моментально определили, что прозрачная жидкость — это ни что иное, как серная кислота. Жутковатая улыбка скользнула по его губам.

— Убираешь улики, Оли? Зачем? Всё равно я о тебе уже знаю. Надеюсь, ты не рассчитываешь на то, что я буду молчать? Оли, Оли, только идиоты думают, что в братстве нет никаких законов. Ты же знаешь, что это не так. Кодекс чести никто не отменял. Думаешь, что я тебя убью? Зачем мне это? — Четвёртый усмехнулся. — Нет, капитан, тебя разорвёт на куски твоя собственная команда. Чёрную метку тебе пришлёт не Исполнитель, а твои друзья-соратники. Они, конечно, головорезы, но серийных убийц у нас здесь никто не любит.

Капитан пиратов стал заводиться. В глазах, подобно молнии, сверкнул гнев, а на губах появилась не улыбка — звериный оскал. У любого другого человека на месте Джокера сдали бы нервы при виде этой безумной гримасы, но Исполнитель так и остался стоять без движения, скрестив на груди руки и тихонько напевая:

И он потащил их в подводный свой дом,

Йо-хи-хо, и бутылка рому!

И запер в нем двери тем черным ключом.

Йо-хи-хо, и бутылка рому!

— Ты труп, Джокер, — процедил сквозь зубы Оли, — на этот раз ты точно труп. Здесь, в этом месте тебе никто не сможет помочь.

Джокер пожал плечами, как будто сказанное капитаном относилось к кому угодно, но только не к нему. Он даже бровью не повёл, когда пират схватил с заляпанного кровью стола здоровенный нож для разделки мяса.