секунд, затем я использую часть бумаги, чтобы вытереть ключ и завернуть брусок, который снова прячу в сумке. Ключ – обычный металлический инструмент. Хотя есть вероятность, что в него встроено устройство слежения на случай потери, он не потерялся – сдвинулся едва ли на десять сантиметров, пока Фиоре облегчался. И я совершенно уверена, что в нем нет никаких криптографических датчиков проверки подлинности – если так, зачем маскироваться под старомодный ключ от врезного замка? Механические врезные замки удивительно надежны, когда нужна защита от злоумышленников, которые привыкли иметь дело с программируемыми замками. Если и существует место, не находящееся под визуальным наблюдением, это хранилище документов Фиоре с высокой степенью защиты – в те моменты, когда он внутри. Вот цепочка предположений, на которую я поставила свою жизнь.

Я убеждаюсь, что моя сумка хорошо спрятана на дне тележки, прежде чем медленно идти обратно в комнату персонала. И я жду целую минуту, прежде чем позволяю себе услышать, как Фиоре жалобно блеет, прося туалетную бумагу.

Без Яны, как объекта для оттачивания моего остроумия, остаток дня протекает медленно. Фиоре уходит через час, бормоча себе под нос и жалуясь на желудок. Я переношу брусок мыла в дребезжащий маленький холодильник в комнате персонала, где мы храним молоко. Не хочу рисковать тем, что он растает или деформируется.

Вечером я все закрываю и иду домой на взводе. Пот приклеивает ткань блузки к спине. Это так глупо с моей стороны – знаю. Навлекать на себя разоблачение, ставить жизнь под угрозу. Но если я продолжу бездействовать, то, что произойдет со мной в долгосрочной перспективе, будет хуже, чем все, что мне устроят, если поймают с книгой, украденной из библиотечного фонда, и слепком ключа в бруске мыла. Не мне одной придется несладко. Яна знает о Короле в Желтом и боится слежки. Я не в курсе, почему и откуда, но это зловещий знак. Кто она?

Вернувшись домой, я первым делом направляюсь в гараж. Пришло время впервые опробовать уничтожитель жучков. По сути, это дешевая микроволновая печь, которую я купила несколько недель назад. Я сняла крышку и немного повозилась с ее проводкой. Эта печь – простая клетка Фарадея с мощным микроволновым излучателем. Она настроена на генерацию электромагнитной энергии с длиной волны, которая сильно поглощается водой в продуктах, помещенных внутрь. Что ж, меня это не устраивает, но с помощью творческого подхода удалось эффективно испортить магнетрон. Теперь он излучает шумящий диапазон длин волн – о готовке обедов можно забыть, но электронные схемы под его воздействием запекутся будь здоров. Я открываю дверь, выкладываю внутрь содержимое своей обшитой медью сумки и вытаскиваю из нее кусок мыла. Его мне запекать ни к чему – Фиоре заподозрил бы неладное, если бы понос случался с ним всякий раз, как он приезжал к нам.

Я закрываю дверцу духовки и облучаю книгу пятнадцать секунд. Затем нажимаю кнопку на печатной плате, которую приклеила к боковой стенке духовки.

Свет не загорается. В камере смерти ничего не слышно – похоже, я эффективно уничтожила всех жучков на корешке книги. Теперь посмотрим, что будет, когда я отнесу ее обратно в библиотеку, не так ли? Если послезавтра Фиоре пропесочит меня в церкви, буду знать, что ошиблась в ожиданиях. Но украсть непотребную книжку из библиотеки на один вечерок – не то же самое, что прибрать к рукам ключи от спецхрана.

Гипс! Я мысленно даю себе пинка – почти забыла! Дрожащими руками я засыпаю нужное количество порошка в пустую чашку из-под йогурта, затем с помощью кувшина отмеряю воду и размешиваю получившуюся массу чайной ложкой, пока смесь не становится настолько горячей, что приходится суетливо перекидывать ее из руки в руку.

Проходит десять минут, и я выстилаю противень влажной беловатой массой (гипс, гидратированный сульфат кальция). Надеясь, что та достаточно остыла, я каждой стороной несколько раз вдавливаю в нее брусок мыла. В какой-то момент беспокоюсь, что тот станет мягким и растает, поэтому делаю первый оттиск слишком рано – гипс такой мягкий и влажный, что прилипает к мылу. Но в конце концов задача худо-бедно выполнена. Накрываю тарелку марлей и иду домой. Уже почти десять часов, я голодна и измотана. У меня завтра выходной, но все равно придется идти на работу – навестить Яну и убедиться, что с ней все в порядке. Но в следующий раз, когда Фиоре посетит хранилище, я буду готова пробраться туда сразу после его ухода.

И тогда узнаю, что он там прячет.

10. Общество

Воскресный рассвет прохладен и бархатист.

Разражаюсь скрипучим стоном и натягиваю одеяло на голову. По одной из причуд расписания, вчера у меня был рабочий день, завтра – другой, и я чувствую себя измотанной перспективой двух одиннадцатичасовых смен. Мне не хочется проводить половину своего выходного дня в вынужденной близости от таких шлюх, как Джен и Энджи, но мне удается заставить себя встать с кровати и спасти воскресный наряд из кучи, растущей на стуле в углу комнаты. Нужно поскорее съездить в химчистку и провести некоторое время в подвале, стирая вещи, которые я могу стирать дома. Еще одна тягомотина в выходной. Это когда-нибудь прекратится?

Внизу застаю Сэма, который усердно мешает кукурузные хлопья в миске с молоком. Он выглядит озабоченным. Мой желудок сжимается от беспокойства, но я заставляю себя поставить на конфорку кастрюлю с водой и осторожно опустить в нее пару яиц. Нужно заставить себя поесть: аппетит у меня неважный, а при моем режиме упражнений так легко остаться без сжигаемой организмом мышечной ткани. Уделяю внимание своему почти беззвучному модему, чтобы проверить достижения когорты за неделю. Как обычно, я где-то на дне таблицы – только у Касс дела обстоят хуже, и я ощущаю знакомый укол тревоги. Уже почти уверена, что она – не Кей, но все равно не могу не сочувствовать. В конце концов, ей приходится терпеть эту свинью, Майка. Затем мой желудок делает еще одно сальто-мортале, и я вспоминаю, что должна кое-что сделать до того, как мы уедем.

– Сэм?..

Он отрывает взгляд от своей миски.

– Да?

– Сегодня… не удивляйся, если… – У меня не получается сказать то, что нужно.

Сэм кладет ложку и смотрит в окно.

– Хороший день. – Он хмурится. – Что тебя беспокоит? Поход в церковь?

Я с трудом киваю.

Его взгляд на мгновение становится остекленевшим. Я думаю, он проверяет рейтинг.

– Ты не получала штрафов?

– Нет. Но боюсь, что… – Я качаю головой, не в силах закончить.

– Что они накинутся на тебя, – спокойно говорит он.

– Точно. Просто есть нехорошее ощущение, и все.

– Ну и пусть. – Он выглядит сердитым. На мгновение я чувствую страх, а потом понимаю, что дело не во мне –