– Прости.

Поспать мне так и не удалось. Я только успела выпить чаю, а уже пора было впускать мастеров.

В течение дня несколько раз заходила в комнату малявки. Она сладко спала. Ну конечно, устроила мне ночной переполох, а теперь отдыхает. Почему убежала из дома и где пряталась, Лючина так и не рассказала. Только смотрела виновато или вжималась лицом мне в платье, если я начинала уж сильно наседать.

Пришлось отступить.

Тем более что мсье Дэни постоянно требовал моего присутствия. То нужно было решить с обоями, то одобрить конечный цвет краски. К вечеру я была едва живой и только и мечтала о мягкой постели.

Лючина, которая весь день провела в своей комнате, с наступлением сумерек начала виновато поглядывать на меня. И я насторожилась. Что она опять замышляет?

– Лючи, – принесла ей лёгкий ужин и, глядя, как малявка нехотя размазывает по тарелке кашу, спросила прямо: – Ты ведь этой ночью ничего не выкинешь? Я могу спать спокойно?

Девочка сунула ложку в рот и сделала вид, что усиленно жуёт, поэтому не может ответить.

– Прости, Лючи, но если ты не одумаешься, мне придётся принять меры, – пригрозила я.

Малявка ничего не ответила. Всплеск неожиданного интереса к ужину продолжался. И я укрепилась в своём мнении, что Лючина что-то задумала.

Когда она доела всё, что было на тарелке, я отнесла поднос в кухню. Огляделась. Кажется, я знала, что делать. Открывая поочерёдно дверцы и ящики шкафчиков, нашла то, что искала.

Ключи.

Они лежали в одном из ящичков. Самые разные – большие и маленькие, витые и прямые, плоские и округлые. Целая россыпь ключей.

Я вытащила весь ящик и, не теряя времени, отправилась назад. Поставила на пол и по одному начала подбирать ключи к замочной скважине на двери Лючины. Мне понадобилось несколько минут, прежде чем один из ключей не только вошёл, но и провернулся.

Поздравив себя с победой, я снова открыла замок и толкнула дверь в комнату.

Малявка пряталась под одеялом. Я слышала её дыхание. Но всё равно подошла, присела на краешек кровати.

– Лючи, прости, но я должна быть уверена, что ты больше никуда не сбежишь.

Девочка молчала, из-под одеяла доносилось только громкое сопение. Наверное, обиделась. Но так мне будет спокойнее. Когда вернётся мсье Милфорд, я обсужу с ним странное поведение Лючины. Возможно, он знает, как с этим справиться.

Я закрыла дверь, провернула в замке ключ и вздохнула. Как-то некрасиво получается. И понимала, что поступаю правильно, но всё равно где-то внутри свербело неприятное чувство вины.

Впрочем, я от него легко отмахнулась.

Ведь после того, как закрыла свою воспитанницу в комнате, с плеч словно исчезла огромная тяжесть. Даже дышать стало легче. Не нужно было бояться, что малявка снова сбежит, и придётся всю ночь лазать по сугробам среди елей. Теперь я точно знаю, что она проведёт ночь в своей комнате. И я наконец-то передохну.

А уже с мсье Милфордом мы будем обсуждать, почему так происходит. И от этого разговора он точно не отвертится!

Семейство Дэни закончило работу. Мастера негромко переговаривались и собирали инструменты. Сегодня они уезжали чуть раньше, и я была этому очень рада. Сама устала как лошадь. Ремонт, длившийся лишь второй день, выпивал из меня силы. А Лючина с её неожиданной и необъяснимой жаждой к ночным прогулкам – подъедала остатки.

Мне нужно было лечь в тёплую постель и хорошенько выспаться.

Но, заперев ворота за мастерами, я всё равно сначала подошла к двери малявкиной комнаты. Внутри тихонько скулили и скребли по доскам.

А вдруг ей плохо? Что если у Лючи снова поднялась температура? Вдруг она умирает там, под дверью?

– Лючина, что происходит?! Тебе плохо?! – громко спросила я.

Скрестись и скулить внутри сразу же перестали. За дверью воцарилась блаженная тишина. Если бы ей было плохо, она б не замолчала, услышав мой голос. Здраво рассудила я и отправилась в свою комнату.

Совесть немного грызла. Но стоило лишь вспомнить о вчерашней ночи, как она отступила. Пусть лучше ребёнок сидит под замком, чем шляется в лесу. Здоровее будет.

С этой мыслью я и заснула. Но утром, лишь открыв глаза, поспешила накинуть шаль, сунула ноги в тапочки и помчалась проверять свою малявку.

Она сладко спала, свернувшись комочком. Простыня была сбита и скручена в жгуты, как будто на ней не просто ворочались, но прыгали и скакали всю ночь.

Я потрогала лобик Лючины. У неё не было жара. Вот и отлично. Похоже, я нашла идеальное решение от ночных треволнений.

Успела затопить печь, приготовить завтрак. Потом приехало семейство Дэни, закипела работа. Снова по всему дому слышался шелест ткани, стук молотков, негромкое переругивание мастеров.

А я отправилась будить Лючину. Думаю, сегодня ей стоит позавтракать в столовой. Ну или в кухне – я была готова к компромиссу. Но малявка не захотела даже разговаривать. Лишь услышав мой голос, Лючи отвернулась к стене. На все мои уговоры реагировала обиженным молчанием. А когда я попыталась коснуться её, дёрнула рукой.

– Прости, что пришлось тебя закрыть. Я боялась, что ты снова убежишь ночью, – попыталась объясниться, но ничего не добилась.

Эта ночь пробила трещину в наших тёплых отношениях.

Я оставила поднос кашей и ягодным чаем на столике и вышла из комнаты.

Это была наша первая ссора.

Долго грустить мне не удалось, потому что мсье Дэни снова дёргал меня из-за каждой мелочи. Он оказался слишком дотошным и въедливым. Зато и результат, который уже намечался, казался мне восхитительным.

Для гостиной мы выбрали светлые тканевые обои с узором из золотистых виньеток. На лестнице и в коридоре – с бордовым оттенком, в цвет ковровым дорожкам, которые должны будут устелить новенький дубовый паркет. Перила, ещё светлые и не покрытые лаком, лежали у стены.

Мсье Дэни обещал сегодня здесь закончить и уже завтра заняться комнатой девочки. Надеюсь, Лючина сменит гнев на милость. Ну или останется жить в старой скучной комнате. Пора ей понять, что мы несём ответственность за свой выбор.

И всё равно я переживала. Наша ссора и неприязненное молчание воспитанницы выбивали меня из колеи. У девочки оказался стойкий характер – она не реагировала на все мои попытки с ней помириться.

И всё равно на ночь я снова заперла комнату. Услышав щелчок замка, Лючи взвыла от злости. И в первую секунду я даже испугалась. Вот уж не думала, что маленькая девочка может издать такой звук. Потом она скреблась в дверь, дёргала ручку.

И всё равно упрямо не просила её выпустить. Конечно, я бы всё равно не открыла, но это её упрямое молчание давило мне на нервы. Чувствуя себя ужасающе жестокой, я отправилась спать.