Скорей бы уж вернулся мсье Милфорд. Кажется, я одна не справляюсь.

– Ну вот, хозяйка, принимай работу, – мсье Дэни и его помощники выстроились в ряд, чтобы понаблюдать за моей реакцией.

Я их не разочаровала. Ахала и охала, разглядывая обновлённый интерьер. Гостиная стала светлой и уютной. А в центр так и просилась новогодняя ёлка.

Дело осталось за малым, но самым сложным.

Подумав, я решила отбросить мягкую улыбу и елейный тон. Пришло время поговорить с Лючиной как со взрослой.

– Лючи, – я не стала садиться на кровать, оставшись стоять где-то посередине между дверью и девочкой, – мастера закончили гостиную и коридор с лестницей. Ты можешь посмотреть…

Она молчала. И это резало мне сердце. За последние дни… и ночи, проведённые в комнате, Лючи осунулась. Черты лица стали резче, кожа бледнее.

Я чувствовала себя настоящим монстром, обижающим маленьких девочек. Ладно, монстр так монстр. Я была готова идти на уступки. Может, хоть это сумеет немного примирить нас.

Вздохнула и всё же присела на краешек постели.

– Хорошо, ты можешь забрать свою собаку в дом. Конечно, когда приедет папа, он решит, что делать с твоим монстром. Но обещаю, что я буду на твоей стороне.

Малявка повернулась ко мне и посмотрела укоризненным взглядом. Совершенно взрослым.

Тяжело вздохнула и выдала:

– Ты ничего не понимаешь…

Я действительно ничего не понимала, поэтому не стала спорить.

– Прости, что закрываю тебя в комнате. Я боюсь, что ты снова убежишь в лес, – на глазах всё же выступили слёзы. И я шмыгнула носом.

Малявка села на постели и спокойно сообщила.

– Уже прошло. Я больше не буду убегать.

И вдруг как-то незаметно стала собой прежней – моей милой Лючи, шестилетней девочкой, серьёзной и послушной.

– А моя комната будет красивой? – с надеждой спросила она.

И я рассмеялась. Не выдержав, схватила её в охапку. В этот момент я чувствовала неимоверное облегчение и понимала, что бы ни происходило с Лючи, оно закончилось. Теперь всё снова будет хорошо.

– Будет! – пообещала я от всего сердца. – Только тебе нужно одеться и впустить сюда мастеров. А мы с тобой поедем в Греной, чтобы купить новую мебель.

– Я смогу выбрать всё, что захочу? – прищурилась малявка.

– Всё, что захочешь, милая, – я крепко обняла её и тут же отпустила. Всё же у нас ещё было много дел.

Мебель я заказала ещё позавчера, когда мы с мсье Дэни ездили в Греной. Нежно-кремовая кровать со столбиками для балдахина из газовой розовой ткани, который уже тоже должен нас ждать. Как и новые занавески. Небольшая кушетка с розовато-кремовой обивкой. Короб для игрушек. Изящный шкаф на витых ножках.

В общем, всё то, что должно было понравиться маленькой фее.

Лючина была в восторге, одобрив все мои покупки. Мы возвращались домой, а следом за нами ехал большой фургон, запряжённый двумя лошадьми, потому что одна не справилась бы с таким грузом.

Лючина была совершенно счастлива. И радовалась новой мебели совершенно искренне.

А я радовалась, глядя на неё.

Эту ночь Лючи провела в моей спальне, потому что ремонт её комнаты был в самом разгаре. К тому же там витал запах свежей краски. Несмотря на моё лёгкое беспокойство, спала малявка крепко и не пыталась никуда сбежать.

Непонятная блажь последних ночей уже прошла. Лючина снова стала тем ребёнком, к которому я прикипела всем сердцем.

Поздним вечером повторилась процедура торжественного приёма завершённой работы. Только на этот раз вердикта ожидали от Лючи.

Мсье Дэни с помощниками выстроились в два ряда от двери. С напряжёнными улыбками на лицах они ожидали, когда девочка войдёт внутрь. Я следовала за ней, тоже волнуясь. Вдруг малявке не слишком понравится.

У самой двери она, не оборачиваясь, схватила мою руку и крепко сжала. Кажется, наша маленькая заказчица волнуется ничуть не меньше.

Комната была чудесной. Именно такой, о какой может мечтать юная леди. От прежней грубой безликости не осталось и следа.

И не зря я заплатила швее двойную цену, чтобы она успела закончить занавески к этому дню. Они чудесно гармонировали с балдахином на кровати и бледно-розовыми обоями.

Секундный ступор сменился радостным кличем. Малявка сорвалась с места и запрыгнула на кровать. Оттуда через пуфик на софу. Заглянула в короб, где пока ещё не было игрушек. Но об этом я обязательно позабочусь.

– Спасибоспасибоспасибоспасибо… – благодарность слилась в единое, нескончаемое слово, когда малявка уже привычно обхватила меня за талию и вжалась лицом в платье.

Мастера тоже улыбались. Искренняя радость ребёнка никого не оставила равнодушным.

– Что здесь происходит? – сердитый голос заставил меня вздрогнуть. А в голове пронеслась только одна мысль: «Не успели».

– Мсье Милфорд, – я ненатурально улыбнулась и зачем-то спросила очевидное: – Вы уже вернулись?

– Вернулся, – не стал отрицать он.

– А мы ждали вас только утром, – словно приклеившаяся улыбка не сходила с губ, – сюрприз вот приготовили.

– Сюрприз удался, – сообщил он странным тоном.

И мастера вдруг засобирались домой, обсуждая вполголоса, как срочно им нужно быть в другом месте. А ещё ведь ехать дотуда.

– Хозяйка, – только мсье Дэни оказался крепким орешком, потому что не просто остался рядом со мной, но и спросил: – Изволите рассчитаться?

При слове «хозяйка» Найджел изогнул одну бровь. Я покраснела. Ну вот, сейчас ещё надумает, что я собралась за него замуж, потому и обустраиваю жилище. А я не собралась. И вообще, ещё ничего не решила. Может, вот вместе с мастерами и уеду.

– Идёмте, мсье Дэни, я отдам вам деньги.

Вышла из комнаты Лючины с гордо поднятой головой и отстранённым выражением лица. Пусть думает, что хочет. Показалось, мсье Милфорд хотел пойти за мной, но малявка удержала его за рукав.

– Папа, папа, – теребила она его, – тебе нравится моя комната? Правда, она стала очень красивая?

Что ответил Найджел, я уже не слышала. Но была уверена, что ему понравится. Такая милая, розовая, истинно девчоночья спальня не может не понравиться лесному медведю.

В следующий раз, когда уедет, и ему такую оформим.

Мстительно подумала я и вдруг поняла, что не хочу никуда уходить из этого дома. Не хочу замуж. Не хочу ничего решать. Но и уходить тоже не хочу.

Я прикипела к малявке. Привыкла к Найджелу и его тяжёлому характеру. И даже к тому теплу, что зарождалось у меня где-то в животе, стоило только увидеть мсье Милфорда.