Теперь была она. Это было странно, удивительно и приятно. Раньше она мало задумывалась о том, как же приятно, когда ее зовут по имени. Особенно вот так, отличающегося от всего прежнего. Обеспокоенно.

— Почему нельзя было просто позвонить мне?

Наконец прошептала она, подняв голову, чтобы смотреть в глаза человеку, рядом с которым она то и дело, что чувствовала себя непроходимой тупицей, той самой взбалмошной блондинкой, что не учится ни на чужом, ни на собственном опыте. Совсем не важно, что каждый месяц она подкрашивает отросшие корни, выжигая темный цвет, который делает ее так сильно похожей на ворону. Ощущение никуда не девалось стоило только этому хаму появиться в поле ее зрения. Сначала была машина, потом приемная ФСБ, собственная квартира, чужая двушка в спальном районе, а теперь вот это.

— Я бы забрала их у вас.

— А ты бы вышла?

Он, кажется, улыбнулся при этом вопросе. Где-то в глубине темных глаз сверкнула искра, как тогда, когда он улыбался. Почему «кажется»? Ольга не успела хорошо узнать его. Кажется, что он не умел делать это, каждый раз смотря на нее с какой-то настороженностью и все-таки злостью, словно она была виновата перед ним в чем-то.

— Обязательно, — ответила Ольга, даже не думая отступать от него. — Борщ не единственное блюдо, которое я умею готовить.

— Так будет лучше, — ответил он, усмехнувшись перед этим ее замечанию о супах. — Чтобы никто не видел меня рядом с вами.

Он обнимал ее, придерживал одной рукой, прижимая к себе, и также как она рассматривал ее лицо. Ольга гадала какой он без всей этой растительности на лице, но больше думала об его ответе, ведь он не выдерживал никакой критики.

— Ни с тобой. Ни с Уховыми.

— А таксист?

— Он мой знакомый.

— Вы так уверены в нем?

— Да. Бывших ментов не бывает.

Ольга пришла в себя окончательно. Положительные эмоции лечили ничем не хуже (а может быть даже лучше) самых дорогих препаратов. Совсем, как встряска с бандитами и долгами, которая прогнала едва родившуюся душевную боль от подлости уже бывшего мужа.

— Тогда бы подбросили в почтовый ящик, — предложила она еще один вариант, поймав себя на мысли, что рада тому, что он не воспользовался ни одним из ее способов. — Не все спускать шины моего автомобиля.

Ольга, едва сдержав напросившуюся улыбку. Рука Тиграна сползла с ее талии прямо на ягодицу, но не для того, чтобы опуститься окончательно, а чтобы застыть на ней в легком, едва ощутимом прикосновении.

— Я этого не делал.

— Значит кто-то другой пытается понравиться мне?

Мальчишки обзывают девчонок дурами и дергают их за косички, мужчины постарше делают тоже самое, но вместо дерганья за волосы совершают «подвиги» в куда больших масштабах.

— Да.

Ей досталось это короткое слово, прежде чем он поцеловал ее. Этот жест, прикосновение, вдруг прозвучавшая нежность тоже были неожиданными, удивительными и конечно же приятными. Ведь он целовал ее все еще напряженную, ожидающую подвоха и продолжения той борьбы, в которую превратилось их общение.

— Кто-то другой.

Он повторил за ней, отразил эхом окончание ее же фразы, целуя так легко и осторожно, как касался ее. Ольга не могла понять чего больше в его прикосновениях: осторожности или бережности, но отвечала на его поцелуй, также легко, как двигались его губы, поймав себя на сиюминутном ощущении-сожалении, что не может ощутить прикосновения к его коже, так как он, ведь Тигран придерживал, направлял и все-таки гладил ее лицо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хватит.

Все закончилось, оборвавшись на полу вздохе, полу стоне, когда она наконец нашла то, что искала — провела пальцами по его шее, запуталась в воротнике куртки и все же соскользнула ими на его ключицу.

— Хватит, — повторил он еще раз и отставил ее от себя.

Именно отставил, приподняв на короткое мгновение в воздух, обжег прикосновением рук сквозь тонкую ткань платья и украл у нее что-то.

Да-да! Украл!

В одиноком дворе колодце витало нечто большее, чем случилось и могло бы быть, но забранное чужой волей.

— Мне пора, — сказали ей и даже повторили еще раз, прежде отвернуться, обдав ароматом терпкого парфюма. — Мне пора.

Ольга сжала, оказавшиеся в ладони ключи, обернулась на то место, где должно было быть такси, не нашла его и потянулась к болтающейся на плече сумке. Она потерялась. Все произошедшее действительно потрясло ее и выбило из колеи.

Хамиев уехал. Не стал визжать шинами авто, тихо прошелестел ими позади и оставил в одиночестве неизвестного ей дворика.

— Да блин! — Ольга наконец опустила руки, закрыла глаза и подставила лицо теплым солнечным лучам.

Ей нужно было прийти в себя. Она несколько раз пролистнула меню смартфона, но так и не смогла найти нужное. От ярких значков рябило в глазах, названия так и вовсе сливались в какую-то абракадабру…

Такого с ней еще не случалось. Но несмотря на это Ольге не хотелось улыбаться. Наоборот, вместо этой эмоции медленно, но, верно, пришла другая — слабее, чем злость, но сильнее чем просто недовольство.

— Такого со мной еще не было, — проговорила она, имея в виду свое нынешнее состояние и вдруг свалившееся одиночество.

Мужики сколько бы их не было в ее жизни не оставляли ее одну. Эта прерогатива всегда оставалась за Ольгой и всегда было так, но ровно до сегодняшнего дня.

— Но это ведь не твой мужик, Оля, не твой — проговорила она себе, а потом открыла глаза, взглянув на притормозивший рядом уже знакомый внедорожник.

Стекло отъехало вниз, открыв взору такого же знакомого в своем недовольстве мужчину, который потребовал и рявкнул одновременно.

— Садись в машину!

Ей бы начать привыкать к этой манере общения, махнув рукой на собственные принципы и самолюбие. Ей-Богу она бы так и сделала еще пятнадцать минут назад, клятвенно пообещав себе, что сведет общение с ним до минимума и постарается встречаться с ним чуть чаще, чем никогда.