Милка срочно притащила сало. Надо было как-то улаживать нравственный семейный конфликт.

— Ну, и чего тут такого? Интересные журналы! Я бы даже и почитала пару раз.

— Щас! Все собери, кому ты там раздала! Собери и принеси, поняла?

— Да соберу! Ну, пусть девочки почитают полчасика, пока тихий час…

Полежали чуть-чуть на боку, рассматривая картинки. Какие женщины… распущенные… красивые… Вот надо же это мужчинам зачем-то? Хотя и женщинам надо, но все же главные герои тут не мужчины. А женщины. И геройство это… ну… сомнительное…

Александра: Все мужики — кобели.

Таня: Ну, вообще, это обусловлено биологией.

Александра: Только не надо их отмазывать! Биологией обусловлено и сырое мясо жрать. Но ничего? Справились как-то с инстинктом!

Таня: Не справились. Клыки остались. Цивилизация, конечно, как-то тему причесала, но мясо человек все равно ест. А сырое оно или нет— это уже вопрос кухни.

Александра: То есть ты хочешь сказать, что трахать всех женщин подряд — это нормально?

Таня: Нет. Я хочу сказать, что это в диапазоне мужских смыслов. Они не осознают, а их тянет осеменить все живое. Это же голос эволюции, иначе человечество бы не выжило.

Александра: Что я слышу от нашей лежачей Ум-Честь-Совести! Ты, значит, благословляешь мужиков на измены и эти все… ловли тел… во имя сбережения их эволюционного инстинкта?

Таня: Нет. Я просто хочу сказать, что бороться с ним бессмысленно. Человек боится смерти, человек хочет есть, человек хочет размножаться. Это базисно. И если в первых двух пунктах мужчина и женщина похожи, то в последнем как бы отличаются потому, что отличаются их роли в системе размножения. Самец инстинктивно стремится покрыть как можно больше самок… Есть, конечно, высокодуховные, сильные мужчины, которые умеют владеть собой, но… это редкость…

Александра: Высокодуховные, мать вашу… Я сейчас заплачу… Самок они хотят покрыть… Девки, есть выпить?

Милка: Нет, но могу договориться.

Александра: Да ладно, не надо, переживу… Так что, Таня? Значит, самцам можно похерить все: все законы небесные и земные, культурную историю, мораль и принципы общежития, — и покрывать всех самок? Потому, что так говорит инстинкт? Да ну на фиг такой мир!

Таня: Почему можно? Нельзя. Ну, человечество же постоянно сражается с какой-то своей страстью. Со страстью убивать и захватывать. Со страстью доминировать над слабыми… И вот когда оно научится страстями этими управлять, тогда… не знаю… Наступит светлое будущее.

Александра: И, заметь, все, что ты перечислила, — это страсти мужчин? Я, блин, вообще начинаю понимать, что мужчины — это какая-то очень опасная и вредная субкультура которая специально подослана на Землю, чтоб ее разрушить? Они взяли в плен женщин и медленно, но верно ведут Землю к катастрофе!

Таня: Ну, думаю, к катастрофе другое ведет. Хотя там много и неумеренности человеческой, человеческого фактора. А поскольку в активе человечества в основном мужчины, то ответственность за озоновые дыры тоже они несут. Они разрушают, но и спасают тоже они. Они, в принципе, — нос ледокола «Человечество».

Александра: Где? Кто? Спасатели? Ау!

Милка: Ау!

Александра: Тогда скажи мне, Таня, а какой синхронный грех предусмотрела природа для женщин? Ну, так, для справедливости!

Таня: А женщины стремятся получить мужчину.

Александра: Не чувствую разницы.

Таня: Мужчины хотят получить секс, а женщины — мужчину. Все же просто. Мужчинам для эволюционного выживания были нужны многочисленные беременные самки. И его система размножения позволяла иметь много потомков единовременно и не сильно думать, как они там выживают. Чем больше их будет, тем больше их выживет. Это цинично, но такова природа. А женщинам для выживания нужно было выкормить единственного ребенка. Отсюда и вечная эта тема: мужчина смотрит, а женщина для него танцует. И женщина инстинктивно чувствует, что ей надо максимально долго оставаться красивой, чтобы он рядом задержался, чтобы увеличить шансы выживания драгоценного детеныша. Надо привлечь и удержать самца. Причем, по сути, любого. Ведь даже замужняя женщина смотрит на мужчин с прицелом — а что, если… Нет разве? Не озвучит, но смотрит, фантазирует, что он ее увидел, что с первого взгляда влюбился. Это что? Распущенность? Нет, инстинкт. Ожидание, что вот этого мужчину можно использовать как защитника потомства. А вы спрашиваете, как это она увела мужчину из семьи с детьми… Так она о своих детях в этот момент думает, о реальных или потенциальных. Ну, а у мужчин (в том числе и у женатых) — свои фантазии… Это нормально, наверное. Просто надо уметь укрощать фантазии, когда они уже совсем разбушевались.

Александра: Да ну на фиг! Пусть валит! Самец! Он без меня и месяца не продержится!

Таня: Ну, не надо на частности переходить. Все случаи индивидуальны. Но вообще природа мужских измен такова, что для них это чаще всего не имеет значения.

Александра: А для меня имеет!

Таня: Вот на этом и держится один из самых глобальных человеческих конфликтов. Инстинкт на инстинкт. Это как два зверя сошлись, борясь за жизнь… Или за еду… Так и тут — мужчина и женщина борются каждый за свой инстинкт.

Александра: Мне неприятно чувствовать себя жертвой, Таня. Вот ты меня сейчас так расстроила! Ты меня просто обломала! Я всю жизнь была уверена, что хищник — я!

Таня: Ну, ты и есть хищник. Тебе детенышей выращивать. Тебе природа дает бонус и в выносливости, и в здоровье, и во времени. Женщины почему дольше живут? Чтобы успевать вырастить детей. А мужчина… Он природой рассматривается как быстрое оружие, как боец, как экспериментальный материал. Мужчин беречь надо. И прощать их.

Александра: Твой тебе изменял?

Таня (через паузу): Не знаю. И не хочу знать. Особенно сейчас.

Александра: А я хочу знать! И я прощать не буду!

Таня: Каждому свое.

Мне тяжело было все это слушать. Я решила пройтись.

Я была совершенно разбита, вся эта чрезмерная экспрессия тихого родильного дома начинала на меня давить.

Почему я этому всему поддаюсь? Слушаю эти разговоры? Кем я стала за эти несколько дней? Совершенным придатком к животу, оберткой… Я что, была какой-то другой? У меня была иная жизнь? Без этих круглосуточным КТГ, анализов, осмотров и бесконечных женских жалоб на долюшку? Надо вспомнить, надо вспомнить…

И я вдруг вспомнила, что именно было написано на бумажке в ординаторской, где мы пили чай с Фимочкой. Я вспомнила этот узор из букв и вдруг совершенно четко его расшифровала.

Там было написано: