Обстоятельства нашей первой встречи с Дианой я не забуду никогда. 19 августа 1993 года. Я готовилась к приходу гостей. С трудом согласовала со всеми обитателями нашей коммуналки время для банных процедур. Напомню, что ванна тогда стояла на кухне, и на время помывки ты перекрывал соседям доступ к холодильникам, продуктам, газовой плите, вилкам-ложкам и т. д. В таких условиях принятие душа – роскошь, доступная, в лучшем случае, раз в неделю.

Было около трех, а мы условились на пять – времени хоть отбавляй. В предвкушении омовения иду по коридору по направлению к ванне, и тут раздается звонок! Я вздрагиваю, чертыхаюсь и в надежде, что это не ко мне – открываю дверь. На пороге стоят: Виолетта Суровцева и худощавая девушка со светлым каре, в круглых гаррипоттеровских очках и джинсовой куртке на пару размеров больше. «Здрассссьте!..» Первое ее впечатление обо мне, наверное, было ужасающим и подтвердило самые худшие опасения. Позже Динка призналась: «Пока Суровцева вела меня к тебе, я все думала: «Ну вот, сейчас приду, а в дверях меня встретит 25-летняя обрюзгшая, толстая, ленивая тетка. И начнет размазывать сопли про несчастную любовь под гитару! Надо будет сидеть, слушать и, что меня особенно убивало, бурно реагировать: «О да, хорошо!» А тут вдруг дверь нам открыл самый натуральный Плюшкин: в халате, стоптанных тапочках, с длинными малопривлекательного вида волосами, сосульками свисающими вдоль шеи… Я подумала, что на час меня хватит, но не больше».

Застигнутая врасплох, я повела гостей в мою комнату – самую дальнюю по коридору коммуналки. Путь показался Динке бесконечным, хотя все расстояние составляло семь шагов. И с каждым шагом крепло ее желание поскорее смыться.

У них с Виолеткой, к всеобщей радости, за пазухой было припасено. Тогда как раз появились в продаже немецкие разноцветные ликеры. Банановый, грейпфрутовый – невообразимая сладкая вредность. Я наспех, превышая все мыслимые рекорды по скорости принятия душа, привела себя в порядок. Мы сели за стол, и… Все понеслось, все закружилось. Первой спела я. Кажется, «Кошку». И по реакции Дианы поняла, что это было стопроцентное попадание. По ее лицу читалось, что она не ожидала ничего подобного услышать. Ей было любопытно, и в то же время она испытывала смущение за свою первоначальную предвзятость. На правах хозяйки я принялась забалтывать возникшую неловкость, но была прервана репликой Дианы: «Меньше говори – больше пой». «Какая нахальная девица, еще рот затыкает», – подумала я. Тогда мне была еще неизвестна ее своеобразная манера делать комплименты.

В свою очередь, Диана показала пару своих песен – «Рубеж» и «Тоска». Я была потрясена, вслушивалась в ее голос, подачу и понимала, что передо мной мощнейший талант. Я исполнила еще парочку своих, а потом попросила Динку повторить уже спетое ею, на бис, а сама достала скрипку и стала экспромтом подыгрывать. Так впервые произошло наше музыкальное слияние. Это был рубеж для нас обеих. Одноименная песня у меня до сих пор одна из любимых.

В тот незапамятный вечер было много выпито и много спето. Мы передавали гитару из рук в руки и были друг другом очарованы. Мы совпали мгновенно, как будто по взмаху волшебной палочки. Нас накрыло… и бессмысленно было сопротивляться. Не замечая времени, мы засиделись до полуночи, а когда опомнились, Динке с Веткой пришлось бегом бежать, чтобы успеть на метро. Прощаясь, я сказала Диньке, что музыка – это ее, и она должна этим заниматься.

На момент нашей встречи каждая из нас, пусть не в равной степени, но накопила свой музыкальный опыт. У Динки за плечами было участие в нескольких магаданских конкурсах авторской песни. У меня, помимо «Нечто иного», был сложившийся дуэт со Светланой Голубевой. Время от времени мы выступали на разных молодежных фестивалях и снискали известность в неформальной тусовке Питера. Даже записали кустарный акустический альбом, в который вошли более сорока песен авторства обеих. Он разошелся по рукам наших друзей и знакомых под неофициальным названием «Дохлый Сурик» – не понимаю, какой дурак мог дать ему такое неблагозвучное название, до сих пор злюсь. Кто-то, например, Костя Арбенин, считает, что наш тандем со Светой был интереснее того, что мы впоследствии «замутили» с Дианой. Сколько людей – столько и мнений. Жизнь сама все расставила по своим местам. Могу сказать одно, Голубева никогда не собиралась заниматься музыкой профессионально. Мечтала стать детским хирургом, но позже была вынуждена заняться часовым бизнесом. Наши совместные выступления не были у нее в приоритете, она пела под настроение, от случая к случаю. Но всегда с удовольствием.

Когда Диана с Виолеттой ушли, моей первой мыслью было – хорошо бы познакомить ее со всеми моими друзьями, чтобы они так же, как я, очаровались ее талантом. Инициатором продолжения наших отношений была сама Диана. Она сделала первый шаг, когда на следующий день, уже в одиночестве, до полуночи прождала меня на лестничной площадке. Помню: я возвращаюсь вся такая одухотворенная, после того как мы с друзьями почти закончили работу над самиздатовской книгой текстов в подарок Голубевой ко Дню ее рождения 25 августа. И вижу – на ступеньках она. Мне было неимоверно приятно. Мы проговорили какое-то время и поняли, что прямо сейчас расстаться нет никаких сил. Но Диньке во что бы то ни стало нужно было вернуться домой. Метро уже не работало. В качестве такси мы словили «неотложку» и вместе доехали до улицы маршала Блюхера к Суровцевым. Это была наша первая романтическая поездка. А уже назавтра случился поход в Этнографический музей в компании бабушки Виолетты, брата Дианы и Петра Малаховского. Среди экспонатов мы увидели огромный капкан на медведя. Под ним красовалась надпись: Клепец. «О! Какой чудный эвфемизм!» – подумала я. Петя тут же перефразировал одну из моих строчек: Я одинока, как клепец в этнографическом музее☺. Там же в музее Петр рассказал нам о предстоящем фестивале авторской песни, стартующем со дня на день в ДК Ленсовета. Дома у Петра были записаны аранжировки к песням «Лето», «Рубеж» и «Тоска». Мы выступили и получили лауреатство Второго Всероссийского фестиваля авторской песни.

Отметить это событие нам толком не удалось, потому что Динка с семейством сразу же отбыла на юг. На обратном пути они снова проездом оказались в Питере. Вот тогда-то я и ввела Дианку в круг своих друзей, познакомила с Костей Арбениным, Маришкой Чен, Валеркой Тхаем, Юлом Абрамовым, Светой Голубевой, Женей Венлиг… Диана вернулась в Магадан совершенно очарованная нашей чудесной, развеселой творческой компанией. У нее началась переписка с Костей, со Светой и со мной. Спустя месяц в некоторых телефонных звонках и ее письмах стали проскальзывать настораживающие факты: то она попала под машину, то в драке ей выбили передний зуб… Я переживала, не находила себе места. Понимала, что где-то там на застуженном, продуваемом всеми ветрами краю земли жизнь полюбившегося мне человека начинает обретать деструктивный характер. Моя голова была занята чем угодно, только не учебой в институте…