Она села на кровать и заплакала.

Мальчики обступили мать. Только старший остался немного встороне. Ризван быстро оделся, взял свое оружие, обернулся к старшему сыну.

– Ты остаешься вместо меня, – сказал он, – помогай матери изащищай братьев. Только не смейте туда ходить. Обещаешь?

– Да.

– До свидания. – Он поцеловал старшего сына, затем обнялжену. Она понимала, что он уходит на войну.

Ризван подошел к дверям.

– Папа! – позвал его старший сын.

Он обернулся. Снова четыре пары глаз смотрели на него.

– Ты самый смелый человек в нашем городе, – сказал старшийсын.

Ризван почувствовал, что не может сдерживаться. Он быстровышел из дома. Уходил не оглядываясь. Так, наверное, уходили из этого городамужчины в сорок первом, когда их звали на самую страшную войну.

Сержант дошел до здания милиции и содрогнулся, увидев, вочто превратилось их прежнее двухэтажное здание. Бандиты бегали вокруг ибеспорядочно стреляли, очевидно, не понимая, как именно им стоит действовать.Ризван знал, что можно зайти с другой стороны и спрыгнуть во двор с балконасоседей. Сержант так и сделал. На земле перед ним лежал убитый бандит. Обойдяего, Ризван осторожно подошел к тому месту, где раньше была дверь во двор.

– Это я, Ризван, – крикнул он внутрь, надеясь, что егоуслышит Ильдус Сангеев. Но вместо него отозвался лейтенант Орилин:

– Быстрее заходи, Ризван, это я – Альберт.

– А где майор?

– Его убили. И Назара убили. Он хотел нам помочь, стрелял изсоседнего дома. У нас осталось совсем немного патронов и гранат. Больше ничегонет.

– Внизу есть гранатомет с двумя гранатами, – напомнилсержант, – я его сейчас принесу.

– Я не умею стрелять из гранатомета, – признался лейтенант.

– Ничего, – ответил сержант, – зато я умею.

Он спустился вниз в изолятор. Рашит с ненавистью взглянул нанего.

– Вы еще живые? Я думал, что вас всех перебили.

Сержант, не обращая на него внимания, пошел в камеру, гдележал гранатомет. Возвращаясь, увидел стоявшую за решеткой незнакомую женщину.

– Почему меня арестовали? – гневно спросила она.

Ризван пожал плечами. Если она здесь, значит, так нужно. Онзабрал гранатомет с двумя гранатами и поднялся наверх.

– Чтобы ты сдох, – крикнула вслед ему женщина, – дуракчертов!

– Это ты дура, – подал голос Рашит, – приехала сюда, чтобыменя выручить, и сама попала в тюрьму! И еще Бронтоя застрелили из-за тебя.Нужно быть такими идиотами, чтобы попасться! Вдвоем сюда пришли с оружием…

– Заткнись! – закричала она. – А вы сами чем занималисьвместе с Караматдином? Сами здесь все завалили! Ничего, когда мы отсюда выйдем,я все расскажу Малику, пусть узнает, какой у него братец.

– А мы отсюда не выйдем, – неожиданно сказал Рашит, – это яуже понял. Они все умрут, но нас не отдадут. И еще майор обещал, что последниепули нам достанутся. Поэтому ты лучше успокойся и привыкай к тюрьме. У тебявпереди теперь вся жизнь будет в тюрьме.

– Чтобы твой проклятый язык отсох, – пожелала злобноженщина, но он только улыбнулся, довольный своей шуткой.

Орилин перезарядил автомат и устроился в коридоре, соорудивперед собой некое подобие баррикады. В другом конце коридора обосновался Ризван,который взял другой автомат. Гранатомет лежал рядом с ним – Максудов решилоставить его на самый крайний случай. Бандиты пока не атаковали, словноразмышляя, что делать дальше. На самом деле несколько минут назад они послалиочередного связного к Малику, все еще находившемуся в здании мэрии. На часахбыло около девяти, но город словно замер. Улицы были пусты. Обе школы так и неоткрылись в этот день; люди боялись выходить из дома, а неработающие телефонытолько усиливали состояние общей паники.

Малику рассказали об убийстве Халима Казиева. Тот выслушалсвязного молча. У него теперь оставалось в живых только двенадцать человеквместе с ним; остальные были либо ранены, либо убиты. В какой-то момент он дажеподумал, что будет лучше, если он все бросит и просто сбежит. Но в изолятореоставались Лайла и Рашит. При необходимости он бы пожертвовал и своей женщиной,и своим двоюродным братом. Но это могло не понравиться его боевикам, которыеперестали бы уважать такого трусливого руководителя и уж тем более подчинятьсяему. К тому же Лайла была связной между его группой и представителямизарубежного центра, которые выплачивали деньги его людям за каждый взорванныйпоезд, за каждую успешную операцию. Значит, Лайлу нужно было спасать в первуюочередь.

– Неужели у этого лейтенанта никого нет? – спросил Малик. –В городе должны жить его родные, близкие, родственники, друзья…

– Он приехал сюда по распределению и живет один, – доложилиему через полчаса, – никаких родных в городе у него нет. А от женщины, с которойон жил, лейтенант уже давно ушел.

– Тогда она нам не нужна, – правильно рассудил Малик. –Сделаем иначе. Кто из наших лучший стрелок?

– Гафур у нас снайпер, – напомнили ему.

– Вот пусть он возьмет свою винтовку с оптическим прицелом ипусть уберет этого лейтенанта. У нас и так людей не осталось, а из-за одногопридурка я больше терять людей не хочу, – распорядился Малик. – И доставьтесюда врачей. Пусть перевяжут раненых прямо в здании мэрии.

…Лейтенант лежал в укрытии, ожидая очередного штурма. Ожиданиезатягивалось. Он окликнул сержанта:

– Как у тебя дела, Ризван?

– Все нормально, лейтенант.

– Почему ты пришел?

– А ты почему пришел?

– Стыдно стало. Майор тут один сражался, а я дома сидел.Хорошо, что пришел. Иначе кто бы его поддержал.

– И мне стыдно стало, – ответил сержант, – и мальчики моиспрашивали, почему я дома сижу. Поэтому и пришел.

– Правильно сделал, – улыбнулся лейтенант. – Как ты думаешь,почему они молчат?

– У них потери большие, – рассудительно ответил Ризван, –вот поэтому и молчат. Поняли, что мы будем стрелять до последнего патрона. Аумирать никто не хочет. Они ведь за границу бежать хотели. Наверное, деньгиприготовили, ценности. А здесь приходится умирать в семидесяти километрах отграницы. Обидно. Вот они и перестали атаковать.

– Я тоже так думаю. А Халима Казиева я застрелил.

– Как это застрелил? – От удивления сержант даже отложил всторону автомат. – Что ты говоришь? Как ты мог его застрелить? Он тоже был вчисле нападающих?