добродушно улыбался король Финвэ, смотря усталыми глазами на сыновей. — Ваша помощь неоценима. Арьо, неужели ты правда возьмёшь на себя столь ответственное дело?

— Конечно, возьмёт, — ответил за брата Нолофинвэ. — Совместит приятное с полезным: поедет к Тэлери на переговоры, повидается с роднёй, сыграет в гаванях свадьбу сына. Там очень красиво!

— Если бы не Индис, — продолжал улыбаться Финвэ, — в Гавани пришлось бы ехать мне самому. А теперь я смогу спокойно посидеть дома. Арьо, может, оставишь у меня в гостях свою прелестную доченьку? Она вроде не особенно жалует невесту брата. А я её отвлеку, портрет нарисую.

Старший из братьев напрягся, не успев скрыть эмоции: если Нэрвен увидит, как дед проводит время, или обнаружит картины, которые крайне сложно отнести к "Просто рисую воспоминания о Средиземье, что такого? Мы тогда не одевались", будет грандиозный скандал — дева-муж точно не промолчит.

— Нет, Артанис должна ехать с семьёй, — безапелляционно сказал младший сын нолдорана.

Он не знал причину недовольства Нолофинвэ, поэтому не понял, в чём дело, но это было неважно — Арафинвэ думал только о матери. Наверное, это она настояла на поездке к Тэлери. Вроде бы и повод неважный, что так раздувать значимость переговоров о строительстве портового города? Можно подумать, кто-то из Тэлери будет против помощи Нолдор в возведении зданий. Город-порт давно пора было расширять и делать более пригодным для торговли.

— Почему Феанаро столь безответственный? — нахмурился вдруг Нолофинвэ. — Уехал неизвестно куда, бросил семью… Мы совсем ему не дороги?

Арафинвэ фыркнул. Старший брат стрельнул в него злобным взглядом, приказывающим замолчать.

— Я тоже за него волнуюсь, мальчик мой, — кивнул с грустью Финвэ. — Но вы меня поддерживаете. Спасибо, что к Эонвэ со мной ходили. Манвэ не принял меня — важные дела… А я совсем не знаю, что делать с этими двумя поссорившимися семьями, которые не поделили лесополосу.

— Я всегда к твоим услугам, ты знаешь, — Нолофинвэ приобнял отца за плечи. — Я от тебя точно никуда не уеду. И с правлением помогу. Захочешь отдохнуть — я тебя подменю на троне в это время. Все вопросы с тобой согласую. Хочешь, поеду переговорю с теми конфликтёрами? Возьму с собой Турукано и Ириссэ, разберёмся, что да как.

— Спасибо тебе, Ноло, спасибо. Что бы я без тебя делал! Только помни: ехать надо не откладывая.

Старший принц довольно кивнул. Всё складывалось именно так, как планировалось.

Куруфинвэ-младший

Люлька в форме ажурного красно-золотого листа для работ на большой высоте, висящая с крыши, мерно покачивалась, управляемая задумавшимся о своём эльфом.

— Не засни там! — окликнул помощника Куруфинвэ-младший, опуская кисть в специальный раствор, изобретённый когда-то его отцом.

Особенностью этой эмали была способность впитывать сияние Древ и светиться. Покрытая пахнущим мятой и лавандой веществом поверхность могла осветить целый двор, который закрывала тень высоких построек. Обычно росписью архитектурных сооружений, как и их украшением, лепниной занимались младшие сыновья Феанаро — близняшки Амбаруссар, но на этот раз Куруфинвэ-младший хотел все сделать сам: в кузницу к Вала Ауле идти не было настроения из-за капризов Тьелпе; новорожденные дочки хоть и находились под постоянным присмотром нянек, только счастливой маме всё равно не хватало времени на мужа, Туркафинвэ ушёл на охоту один, а с остальными братьями любимый сын Феанаро как правило не откровенничал.

Нервничать было из-за чего: обычно все вопросы масштабного строительства в Амане решались при участии Первого Дома, но на этот раз дядя Арафинвэ едва ли не тайно вместе с семьёй уехал в Альквалондэ, взяв мастеров Второго и Третьего Домов, чтобы помогать в расширении границ города, сделав вид, будто просто собрался гостить у родни.

Куруфинвэ раньше не понимал тревог Туркафинвэ по поводу попыток Майтимо вновь объединить развалившееся семейство Финвэ, но теперь, когда последствия раскола коснулись Куруфинвэ-младшего лично, оставив его и близнецов за пределами масштабного проекта, мнение эльфа круто изменилось. И, выводя светящейся эмалью причудливые узоры на стене башни, находящейся в удаленном от Древ поселении, где света было заметно меньше, чем в Тирионе, он злился, что отца всё нет. Куруфинвэ-младший отчаянно надеялся, что Феанаро скоро вернётся и жизнь снова наладится.

Её любовь

Домой идти совершенно не хотелось.

Опустошение после расставания с Вала Оромэ ещё не прошло, но прилив сил уже ощущался, и этот диссонанс терзал душу, сбивая дыхание и заставляя сердце бешено колотиться.

Туркафинвэ, снова и снова резко убирая назад белые волосы, обнял Хуана за шею, не наклоняясь — пёс был практически одного роста с хозяином. Потрепав Хуана по голове, Феаноринг заметил хитрый блеск в его глазах и задал мысленный вопрос, но ответа не последовало. Желания что-то выяснять не было совершенно, усталый эльф, побросав походные вещи прямо в саду и на ступенях дворца, пошёл в свои покои.

Изящные руки Туркафинвэ, обманчиво хрупкие на вид, с силой распахнули двери покоев, а потом с тем же размахом захлопнули. Хаос в душе постепенно успокаивался, равновесие давало ощущение опоры для прыжка любой высоты, и это было потрясающее чувство прилива сил и эйфории. Сын Феанаро зажёг светильник, питаемый росой Телпериона, взяв книгу, сел на постель…

И почувствовал, что под покрывалом кто-то есть. Инстинктивно выхватив нож, Туркафинвэ прижал незваного гостя к кровати и сдёрнул алый с золотом бархат.

Тонкая девичья рука изящно взялась прямо за лезвие и потянула острие к своей шее.

— Напугай меня ещё, — прошептала Ириссэ, томно смотря полуприкрытыми глазами на эльфа, — ты прекрасен в своей опасной злости.

Туркафинвэ смутился. Его будоражила прекрасная черноволосая дева, тело сводило огненными оковами страсти, но он не имел права прикасаться к высокородной красавице, пока она не жена.

«Зачем ты меня терзаешь? — мысленно взмолился Туркафинвэ. — Играешь со мной, словно с пойманной пташкой. Это жестоко!»

Он видел: Ириссэ знает, о чём думает влюблённый эльф, как ему тяжело выносить её игру, и торжествует. Ей доставляет удовольствие превосходство над сгорающим в огне желания поклонником.

Управляемое девичьей рукой лезвие коснулось белой бархатной кожи на шее Ириссэ, чуть надавило, заскользило ниже, по груди,