Все засуетились. Я подошла к Вере Дмитриевне. Она, сидя в своем инвалидном кресле, примеряла шляпку в виде птицы додо. Рядом с ней стояла Ксана, сменившая свой ядовитый спортивный костюм на вполне приличное шелковое платье, и держала в руке накидку с изображением гусеницы.

– Лиза, а почему вы без карнавального костюма? – спросила меня Вера Дмитриевна.

– Почему же без костюма, – запротестовала я, – у меня на курточке нарисована ящерка Билли.

– А, ну да, вижу… Знаете, Ксения Петровна, – обратилась моя подопечная к сватье, – ваша дочка молодчина, такой веселый праздник сумела придумать!

– Да это не она, это ей Янка подсказала, когда она у своей прежней хозяйки работала, там такой же устраивали. Она и костюмы у той же фирмы взяла.

– Значит, это ей Яна подсказала, – задумчиво сказала Вера Дмитриевна, и мы с ней переглянулись.

На душе у меня заскребли кошки, вернее, зашевелились гены моих драгоценных прабабушек, которые обе обладали способностью чуять беду. Хотя что могло случиться здесь, среди праздничных столов и веселых людей, за этими толстыми стенами с колючей проволокой, притом что я своими глазами видела, как охранник Дима с пронзительными глазами чекиста пропускал через металлические воротца и досматривал вещи всех работников фирмы «Фиеста», организовавшей праздник.

Прозвучали фанфары, и народ потянулся к эстраде. Я осмотрелась. Галина Герасимовна, держа за руку дочь, чей наряд напоминал знаменитую иллюстрацию Джона Тенниела к одному из первых изданий «Алисы», блистала в костюме Белой королевы. Увидев направленный на нее объектив, она отбросила с лица прядь роскошных каштановых волос и чуть приподняла подбородок. Антон Зиновьевич, накинув на себя плащ бубнового валета, попивал вино в обществе какого-то солидного господина с картонной короной на голове. Я щелкнула затвором камеры. Поймав мой взгляд, господин Шадрин заговорщически подмигнул мне и приподнял бокал. Агнесса Николаевна, раздавая детям и взрослым шляпы, накидки, веера и шпаги, сдержанно улыбнулась мне в объектив. Какая-то леди, облаченная в костюм червонной королевы, удивила меня тем, что незаметно стащила со стола серебряную ложечку и сунула ее себе в карман. Этот момент я тоже ради хохмы запротоколировала.

Представление-карнавал удалось на славу. Артисты, приглашенные Верой Дмитриевной, были на высоте, а аниматоры из компании «Фиеста» оказались профессионалами своего дела. Представление закончилось веселыми играми. И тут я заметила, что не вижу среди присутствующих Алису и Яну. Я подошла к Ксане, которая, сбросив туфли, сидела в гордом одиночестве за одним из столиков, и щелкала крепкими зубами орешки.

– Я хотела Алису с вами сфотографировать, но что-то нигде не вижу ее.

– Да она от всего этого шума притомилась, и Яна ее увела в детскую, чтоб поспала часок. Дите-то совсем еще малое…

И тут краем зрения я увидела, как из дома со стороны террасы вышел официант в белом смокинге и уверенно направился к парковке. На плече у него висела большая дорожная сумка с логотипом компании «Фиеста», и чувствовалось, что она достаточно тяжелая. Что-то в походке этого официанта мне показалось странным.

– Ксана, у меня к вам просьба, обязательно скажите Вере Дмитриевне, что меня заинтересовала одна особа, которая собирается покинуть усадьбу, и что об этом следует знать Павлу Петровичу…

Прячась за кустами сирени, я параллельным курсом двинулась вслед за официантом к автостоянке. На парковочной площадке он подошел к «Форду» с тонированными стеклами и надписью «Фиеста» на борту, махнул охраннику, чтобы тот открывал ворота, снял блокировку дверей и поднял крышку багажника, чтобы поставить в него сумку. В это же время я вынырнула из-за куста сирени и проскользнула на заднее сиденье машины. Одномоментно с тем, как закрылся багажник, я захлопнула за собой дверь и скорчилась на полу салона. Официант занял водительское кресло, повернул ключ зажигания, и машина тронулась. Конечно, со стороны мой поступок выглядел полным идиотизмом, но у меня было смягчающее вину обстоятельство, вернее, два: первое – женские босоножки на ногах «официанта», а второе – гены моих прабабок, которые просто толкнули меня в машину.

Мы проехали входные ворота, официант прибавил скорость, а я вылезла из-за спинки кресла, чтобы сесть в него, как и подобает приличному пассажиру. Машина вильнула, и я увидела в водительском зеркале искаженное злобой лицо Яны.

– Ну ты и сука, – и она длинно и забористо выругалась.

– Фи, Яна, дипломированной гувернантке не пристало так выражаться. Кстати, этот парик тебе совершенно не идет…

Мои замечания Яна пропустила мимо ушей и прибавила скорость. Стрелка спидометра перевалила за девяносто.

– Ну и чего ты добилась? Ровным счетом ничего. Если меня тронешь, я врежусь в первый попавшийся столб, и нам каюк.

– Зачем же я буду тебя трогать?! Мне моя жизнь пока еще дорога!

– Чего ты хочешь?

– В долю хочу.

– Ха, гляньте, какая умная! У самой ничего не получилось, так хочет ко мне примазаться!

Мне, конечно, было интересно, к чему я хочу примазаться. Но задача у меня была другая. Я хотела знать, что лежит в сумке…

– Почему не получилось?! Вот сижу с тобой в машине…

– Ну, сиди-сиди. Только, чур, потом не жалей. Ты на кого работала?

Я ответила честно:

– На Константина Хмелевского.

– Не знаю такого.

– Он не из Технограда, он из Москвы.

– Надо же, – удивилась Яна, – значит, и Москва нашим Шадриным заинтересовалась?!

– Тебе сколько госпожа Раскатова пообещала?

– Не твое дело.

– Ладно, не мое. А зачем ты на меня собак спустила?

– Не люблю конкуренции.

– Понятно, а что ж ты такой невнимательной была, когда вместо меня Галине по затылку дубиной врезала и в бассейн ее сбросила?

Янина физиономия в зеркале явно выразила удивление.

– Ты чего, слабоумная? Никого я не била и в бассейн не бросала. С какого такого перепугу я бы на такое дело пошла? Собаки ладно, это я тебя напугать хотела, а грех на душу брать, извините…

Самое интересное в том, что я ей поверила. Значит, это действительно было покушение на Галину? Ну и дела! Но на эту тему я решила подумать позднее. Сейчас меня очень интересовало, что все-таки лежит в сумке.

До поворота на Техноградское шоссе оставалось не более трех километров, и я поняла, что, когда мы выедем на трассу, мое любопытство будет удовлетворить труднее.

Я очень сильно сосредоточилась, пристально глядя Яне в затылок, потом ткнула ее в плечо и закричала:

– Тормози, дура, не видишь, что ли, впереди бревно на дороге!

Яна ойкнула и послушно начала тормозить. В этот момент, когда скорость снизилась километров до двадцати, я нажала пальцами на известную мне точку на ее шее, отправив тем самым девицу в полную отключку, перегнулась через спинку водительского кресла, перехватила руль и, пока машина не остановилась, следила, чтобы наше транспортное средство не свалилось в кювет. Потом я связала руки и ноги гувернантки ее поясом и лифчиком и, «упаковав» таким образом, сдвинула с водительского на пассажирское сиденье и кинулась к багажнику.