И вдруг гены моих замечательных бабок подсказали мне, что не стоит суетиться, все само собой образуется, и нужно только иметь терпение…

Я вздохнула, затушила сигарету и отправилась к вольеру, чтобы угостить Пери и Руслана вкусными испанскими колбасками, которые я стащила для них из-под носа у Люси-Люсьенды.

Когда я возвращалась в дом, то на террасе обнаружила Антона Зиновьевича. Он сидел на ступеньках, курил и сбрасывал пепел в жестяную банку из-под пива «Хайнекен». Увидев меня, господин Шадрин подвинулся, освобождая место.

– Садитесь, Елизавета Петровна, покурим…

Я решила не отказываться, мне хотелось узнать, чем закончилось дело Яны, хотя, честно говоря, сейчас это было уже неважно. Я села рядом с ним на ступеньку, достала очередную сигарету. Он щелкнул зажигалкой.

– Отчитывались перед сестрой о прожитом дне?

– Да, вроде того.

– Ну и как там, в Крыму?

– Хорошо…

– Я тоже бы с удовольствием махнул туда на пару деньков. Вот ведь что интересно… Во многих красивых местах побывал, виллу даже на Средиземном море купил, а в Крым все равно тянет. Может, потому, что в детстве мать меня туда на лето возила… А вы почему Крым любите?

– Не знаю… наверное, из-за моря, или потому что там воздух такой удивительный, он словно вибрирует. И потом, вы не замечали, какие интересные лица у крымчан? Смотришь, парень треплется по мобильнику, а у него профиль римского легионера… Или девушка виноград собирает, а лицом и статью – вылитая Зарема из «Бахчисарайского фонтана». Сколько там за тысячелетия народов между собой перемешалось?! Это что-то… Сплошной генетический коктейль…

– То есть вы не из тех, кто помешан на чистоте крови?

– Нет, я полагаю, что в наше время нация – понятие более ментальное, нежели физиологическое. Я считаю, например, что чернокожий актер Григорий Сиятвинда из театра «Сатирикон» не менее русский человек, чем я сама.

– Я тоже придерживаюсь подобной точки зрения. Вот у меня отец – чистокровный еврей, который, оставив мою мать беременной на пятом месяце, уехал в Штаты, как только ему представился такой случай. Кстати, он неплохой ученый. Хорошо устроен. Семья. Двое детей. Казалось бы, наслаждайся жизнью… А он все никак успокоиться не может. При любой возможности в Россию приезжает. Говорит, что там у него настоящих друзей нет, все его друзья здесь остались, и вообще там жизнь скучная, идет по накатанной…

– Ага, а у нас так весело, что иногда плакать хочется…

Мы помолчали.

– Да, по поводу сегодняшнего ЧП. Я в суматохе не успел вас толком поблагодарить. С этого дня я ваш должник.

– Сочувствую.

– То есть?

– Быть должником, по-моему, не очень приятно, так что выбросьте это из головы… Лучше скажите, это были происки ЦРУ?

– Это была обыкновенная бабья глупость. Супруга моего конкурента решила сделать сюрприз своему благоверному и втайне от него решила выкрасть Алису, чтобы обменять ее на наше ноу-хау, представляете? Когда я сегодня ему об этом сообщил, он был вне себя и сказал, что завтра же отправит ее в ссылку на Лазурный Берег.

– То есть, как я понимаю, в вашем кругу это означает «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов»?

Антон Зиновьевич весело хмыкнул:

– Да, примерно то же.

– А что ожидает исполнительницу?

– Павел записал на видеокамеру ее показания и отпустил на все четыре стороны.

– Вполне гуманно… А Евгений Эммануилович?

– Он уехал по-английски, не попрощавшись. И полагаю, что вряд ли осмелится показаться в нашем доме из-за страха перед вами.

– Ну, я человек здесь временный, а он существо беспринципное. И потом, кому захочется терять такую состоятельную клиентку, как ваша супруга? Так что, думаю, он у вас еще объявится… А вообще, хорошо то, что хорошо кончается… Спасибо за компанию. Пойду делать массаж вашей маме.

– Погодите минуту. Яна говорила о каком-то бревне на дороге.

– А, это… Мне нужно было, чтобы она остановила машину, и я внушила ей, что на дороге лежит бревно.

– Вот как! Интересно. Вы случайно не реинкарнация Вольфа Мессинга?

– Нет… дело в том, что мои прабабки по отцовской линии владели гипнозом, ну и их способности передались мне.

– Вы каждого человека можете загипнотизировать?

– Нет. Не каждого.

– А меня, например?

– Вас – вряд ли. Как правило, люди с высоким интеллектом и аналитическим складом ума не восприимчивы к гипнозу.

– Да? А мне вот кажется, что вы меня уже частично загипнотизировали…

– В чем это выражается?

– В том, что у меня вне зависимости от моей воли постоянно возникает устойчивое желание искать вашего общества.

И он посмотрел мне прямо в глаза и взял меня за руку. И у меня возникло странное ощущение, что по ней пробежал электрический ток. Я аккуратно освободила руку, поднялась со ступеньки и решила сразу же расставить все точки над «i».

– Я думаю, что здесь дело не в гипнозе, а в том, что вы подсознательно хотите избавиться от состояния некоторого психологического дискомфорта, в котором последнее время пребываете. А я – тот самый пассажир в поезде, с которым легко и удобно общаться, понимая, что он выйдет на следующей остановке… Эту тему мы уже обсуждали с вашей дочерью. Ей тоже сейчас несладко и приятно находиться в обществе человека, который далек от ее жизни и проблем.

Он явно хотел мне что-то возразить, но тут на террасу вышла Агнесса.

– А вот и мой ангел-хранитель. – Антон Зиновьевич обернулся, легко вскочил со ступеньки, подошел к домоправительнице и приобнял ее за плечи. – Спасибо тебе, Агнешенька. Праздник получился на славу! Я понимаю, чего тебе все это веселье стоило. Так что возьми денька три и отсыпайся.

Когда он это говорил, я смотрела на Агнессу Николаевну и в сгущающемся вечернем сумраке видела, как она робко, как-то по-девичьи, улыбнулась, принимая его ласку, ее глаза засияли, и она вдруг помолодела лет на десять. Да, права была горничная Полина: то, что Агнесса любила своего босса, сейчас было видно невооруженным глазом. И права была я: прислугу часто не замечают…

– Я, собственно, за Лизой пришла, ее Вера Дмитриевна разыскивает. Дамы жаждут рассказов о ее приключении, – и отсвет ее улыбки упал на меня.

Когда мы с Агнессой зашли в спальню Веры Дмитриевны, там уже собралась вся взрослая женская составляющая семьи Шадриных, чтобы, как говорится, из первых уст услышать историю неудавшегося похищения Алисы. Я добросовестно пересказала все, начиная от услышанного в беседке разговора, где говорилось о каком-то подарке, который должны были доставить в субботу, и до того момента, как связала руки Яне ее же лифчиком. Особо я отметила роль Персика, который, оцарапав Яну в то время, когда она открывала мой ноутбук, позволил мне вычислить автора адресованной мне угрозы.