Трамп сказал, что он задавал тот же вопрос накануне вечером в Бленхейме. Может, это сообщение? Мэй считала, что целью нападения было доказать, что Россия может безнаказанно действовать против диссидентов и перебежчиков, запугивать их и других единомышленников. Она подчеркнула Трампу, что в Хельсинки он должен провести встречу с позиции силы, и Трамп согласился, соврав, что это Путин просил о встрече, и заверил ее, что он ничего не отдаст. (Ранее я узнал, что Министерство юстиции обнародовало обвинительные заключения Мюллера против двенадцати российских офицеров ГРУ за вмешательство в выборы, о чем, я подумал, лучше объявить перед саммитом, дав Путину пищу для размышлений)

За последовавшим рабочим обедом мы обсудили трудности, связанные с Брекзитом, взгляд Трампа на переговоры по Северной Корее, а затем Китай и визит Трампа в ноябре 2017 года. Он сказал, что его приветствовали сто тысяч солдат, что в мировой истории никогда не было ничего подобного. На заключительной пресс-конференции Трамп изо всех сил старался подавить бурю, вызванную его интервью «Сан». Хищная британская пресса, ухватившись за нее, стала говорить, что Трамп сдал «полный назад” (безусловно, так и было). Трамп назвал американо-британские отношения “особыми на самом высоком уровне” — новое слово в дипломатической терминологии.

Потом вертолет доставили нас обратно в Уинфилд-хаус, а затем в Виндзорский замок, где Трампу предстояла аудиенция у королевы Елизаветой. Еще одно помпезное зрелище, еще много красных мундиров и военных оркестров. Трампа, Первую леди и королеву встретил почетный караул. Аудиенция продолжалась почти час. Нас, свиту Трампа, оставили пить чай и есть бутерброды с членами королевской семьи, что было очень элегантно, но тяжело для некоторых из нас, неотесанных североамериканских колонистов.

После Виндзора мы отправились в Шотландию на гольф-курорт «Трамп Тернберри», что на берегу залива Ферт-оф-Клайд. Курорт был огромен, многие из нас остались снаружи, чтобы полюбоваться видом. Внезапно над толпой пролетел какой-то сверхлегкий летательный аппарат, больше похожий на велосипед с крылышками (как мы узнали позже, это был активист Гринпис) с баннером с надписью “Трамп, сбавь пар”. Секретная служба утащила Трампа и его свиту в укрытие, остались только мы с Келли, наблюдая, как неуклюжее приспособление подлетает все ближе. Охрана, наконец, вспомнила о нас и тоже велела укрыться. Это было серьезное нарушение безопасности, но, к счастью, обернувшееся простым курьезом.

Мы остались в Тернберри до воскресенья. Трамп играл в гольф, и у нас было несколько телефонных разговоров с премьер-министром Израиля Нетаньяху. Ключевой темой была недавняя встреча Нетаньяху с Путиным, и в частности то, что они обсуждали по Сирии. Асад, конечно, полагался на иранские силы для достижения прогресса в Идлибе против боевиков сирийской оппозиции и многочисленных террористических группировок. Бои с Идлибом — это одно, но у Асада не было оправдания для импорта систем вооружения, которые можно представлять угрозу Израилю. Путин сказал, что понимает, но не может ничего обещать. Израиль справедливо полагал, что Соединенные Штаты также обеспокоены продолжающимся присутствием Ирана в Сирии, и Путин также сказал, что понимает это, даже если не согласен с этим. Нетаньяху настаивал на том, чтобы Путин установил “постоянную границу” на Голанских высотах, давнюю цель Израиля, с Сирией с одной стороны и Израилем с другой. Для меня это означало бы ликвидацию сил ООН на разделительной зоне и возвращение к нормальной пограничной ситуации. Израиль уже давно аннексировал Голанские высоты и хотел упорядочить эту реальность, поэтому нормализация ситуации на границе была бы значительным шагом. Я сомневался что Трамп поднимет этот конкретный вопрос с Путиным, поскольку с этой спецификой Трамп никогда раньше не сталкивался.

Борт ВВС № 1 вылетел из аэропорта Прествик в Хеельсинки в середине дня в воскресенье, 15 июля. Трамп смотрел футбольный матч чемпионата мира в Москве, когда я пытался проинформировать его о вопросах контроля над вооружениями, которые мы могли бы обсудить с Путиным. Я объяснил, почему новое соглашение Обамы по СНВ, которое Трамп критиковал во время кампании 2016 года, было катастрофой и определенно не тем, что мы должны продлевать еще на пять лет, на чем настаивала Москва. Я объяснил, что республиканцы в Сенате проголосовали против договора в 2010 году с перевесом 26 против 13, что, как я надеялся, убедит Трампа. Мы также говорили о Договоре о РСМД (и почему я хотел выйти из него) и о нашей национальной программе ПРО (о которой, как я сказал, мы вообще не должны вести переговоры с русскими), но Трамп слушал вполуха. Глядя на экран, он сказал о Мэттисе: “Он либерал и демократ, вы же это знаете, не так ли?” Трамп спросил, знаю ли я Марка Милли, тогдашнего начальника штаба армии. Было интересно, почему он затронул эту тему — Милли был кандидатом на пост Председателя ОКНШ, когда срок полномочий Данфорда истечет в сентябре 2019 года. В Пентагоне широко распространялось мнение, что Мэттис был полон решимости отодвинуть Милли. Я сказал Трампу, что он должен получить как минимум три имени от Министерства обороны на все важные военные командные и штабные должности. Практика, когда я прибыл, заключалась в том, что Мэттис отправлял по одному имени на каждую должность, что, явно мешало гражданскому контролю над вооруженными силами — вопрос, который я с переменным успехом преследовал на протяжении всего моего пребывания на посту советника по национальной безопасности.

Мы с Трампом также обсудили, как решить проблему вмешательства Путина в выборы, особенно теперь, когда обвинения Мюллера в отношении агентов ГРУ стали достоянием общественности. Поскольку у нас не было договора об экстрадиции с Россией, а российская конституция в любом случае запрещает экстрадицию, шансы, что эти обвиняемые будут переданы, были бесконечно малы. Соответственно, я посоветовал не требовать от Русских этого, как предлагали многие демократы и республиканцы. Просить о том, чего, как мы знали, мы не могли получить, заставляло нас выглядеть бессильными. Вместо этого я предложил Трампу сказать: “Я бы хотел, чтобы они приехали в Соединенные Штаты, чтобы доказать свою невиновность”, что ему, похоже, понравилось. Он хотел скажите, что если российский взлом в 2016 году был настолько уж серьезным, миры должен был принять Обама еще тогда.

Я дал Трампу документ, который я попросил офис адвоката Белого дома подготовить, изложив наши возражения против вмешательства России в выборы. Трамп внес в нее несколько изменений, отражающих его общее беспокойство по этому вопросу. Именно для того, чтобы справиться с этим беспокойством, я и позаботился об этой бумажке. Трамп мог бы подчеркнуть наше сильное возмущение вмешательством в выборы, передав ее Путину и тем самым избавив от