— Нет!

— Ну вот и все, — Милана снова обернулась к ноутбуку. — Вперед, к эйчарам. Ты только слишком уж не злобствуй. Все-таки секретарь генерального — лицо компании. Не бери такую, чтобы при взгляде на нее сотрудники ссались от ужаса.

— Поняла вас, босс, — улыбнулась Света. Она поняла вдруг, что жизнь прямо сейчас расцвечивается. Самыми прекрасными, пусть немного неожиданными, но яркими красками. Главное — не придумывать себе ничего лишнего!

— Ну вот и умница. Да, и последнее. Я понимаю, что ты — любовь любовная моего брата. Но ты еще и мой помощник. Так что перед тем, как искать Артуру персонального цербера, сделай мне кофе, будь ласкова. Это у вас сюси-пуси и прочие шуры-муры. А у меня, — Милана со вздохом махнула в сторону ноутбука, — поручений от Артура побольше, чем у Золушки перед балом.

— Сейчас фея-крестная принесет тебе кофе. И хрустальные туфельки.

— Эй, это я фея-крестная! Да, и еще. Если придет Захар — я умерла!

Светлана не стала спорить, послала Милане воздушный поцелуй и пошла за кофе. И едва удержалась, чтобы не спросить у попавшегося ей по дороге Ватаева: «Марат Хасанович, где хрустальная туфелька?».

* * *

И снова рабочий день полетел, покатился, закрутился. Только теперь Света чувствовала, что никакого стекла нет. И что она вместе со всеми — с Артуром, Миланой, со всей командой.

И, кстати о команде…

— Здравствуйте, Светочка. Это вам.

Света смотрела на врученное ей «это вам».

— Что это?

— Голова медузы, — как ни в чем не бывало ответил Захар Мелехов. Сегодня он выглядел более или менее прилично — джинсы и темно-синий джемпер, все хорошего качества и ладно на нем сидящее. — Правда, красавец?

Больше всего «красавец» походил на взбесившуюся луковицу, выпустившую зеленые перья в очень непростой период своей луковичной жизни. Чтобы понять, что это растение, требовалось время и доля фантазии.

— Оригинально, — дипломатично отозвалась Света. — Спасибо, Захар.

— Пожалуйста. Вообще-то, полное название этой прелести — тилландсия. Если вам вдруг интересно. Милана у себя?

— Нет, она вышла.

— Я подожду, — жизнерадостно обрадовал ее Захар. — Она ведь скоро вернется?

— Наверное, — неопределенно отозвалась Света, вспомнив указание Миланы. А потом выпалила: — А почему вы — сын маминой подруги?

Захар вопросу не удивился, лишь пожал плечами.

— Потому что это так и есть, — и, усмехнувшись на недоуменный взгляд Светы, дополнил свой ответ: — Моя мама и мама Миланы и Артура дружили со школы. А потом мама Артура и Миланы умерла. Это грустно.

Света еще обдумывала этот пассаж, когда дверь приемной открылась и вошла Милана. Увидела Захара и замерла.

— Привет, красавица.

— Нет-нет-нет, — обреченно простонала Милана.

— Да-да-да, — широко улыбнулся Захар и раскинул руки. — Иди, обниму.

— Ой, я как-нибудь обойдусь, Захарчик.

Но Захар ее не слушал, в два шага подошел и сгреб Милану в свои медвежьи объятья. Милана лишь тихонько пискнула. Габаритами Захар Мелехов если и уступал Ватаеву — то совсем немного. Он прижал Милану к себе и с самым нежным и преданным выражением заглянул ей в лицо.

— Ну что, куколка моя, пойдем, пошепчемся?

— Захар, а может, тебе нужен Артур? Так он уже на рабочем месте! — малодушно сдала Милана брата.

— У Артура я уже был, и все, что хотел, с ним обсудил. А теперь мне нужна ты, Миланушка. Я очень, просто очень-очень нуждаюсь в твоем совете и содействии.

— А может, не надо? — жалобно выдохнула Милана.

— Надо, конфетка моя, надо! — Захар прижал Милану к себе за плечи крепче и повел в сторону кабинета. — Не бойся, больно не будет.

— Ты всегда так говоришь! А мне потом разгребать последствия твоих безумных идей!

— Вот за это я тебя и люблю, тыковка.

Дверь за ними закрылась. А Света осталась переваривать свои наблюдения и делать выводы.

Если бы здесь сейчас был Ватаев — дело бы не ограничилось грозными и красноречивыми взглядами.

Тыковка, конфетка, куколка…. Захар Мелехов точно чертов гений и вообще — немного безумец, если позволяет себе говорить такие слова Милане Балашовой и уводить, приобняв ее, в «нумера». Без сколько-нибудь существенных возражений с ее стороны.

Как же все это дико любопытно…

Нет, второй сезон гораздо интереснее первого!

* * *

— Ну что, пора оценить мою работу! — Милана вышла из кабинета. Визит Захара она перенесла, надо сказать, стойко, и уже снова была весела и энергична.

— Пойдем, — согласилась Света, вставая. Рабочий день завершился десять минут назад, но ее, Светкин, рабочий график привязан к двум людям, носящим фамилию Балашовы. — А где мы ее будем оценивать?

— За мной, мои верные вассалы! — Милана перекинула через плечо сумочку.

Светлана воровато огляделась, а потом наладила своему боссу увесистый шлепок по пятой точке. Ну а что — только Захару Мелехову можно Милану тыковкой называть?

* * *

— Отпускаю вас с миром, дети мои! — Милана похлопала ладонью по капоту. — Завтра раньше десяти меня в офисе не ждите. Или даже одиннадцати. Полянская, не скучай без меня!

— Что за манера постоянно называть Свету по фамилии? — буркнул Артур, отрывая пассажирскую дверь большого черного автомобиля. Машина была не такой, как у Миланы, но явно крутой. Светка смутно помнила, что четыре кольца — это круто.

— Постоянно? — округлила Милана глаза. — Ну надо же… постоянно… Красивая, между прочим, у Светы фамилия! Но если кому-то она не нравится, то фамилию всегда можно сменить. У меня есть даже вариант — на какую…

— Да завтра, Милана! — с нажимом произнес Артур, подталкивая Свету к пассажирской двери.

И Света смогла самым непосредственным образом насладиться результатом работы Миланы. Она в этом результате ехала.

— Я попросила Милану выбрать и купить мне машину. Кажется, она в этом разбирается лучше меня на данный момент. Да и вообще — мне на сегодня столько дел запланировали, что я бы сам не успел. Милана сама вызвалась помочь.

Свете казалось, что Артур будто перед ней в чем-то оправдывается. Или ему за что-то неловко. Только она никак не могла сообразить — за что. Ей вообще думалось плохо. Она за весь день не видела Артура и, оказывается, успела по нему ужасно соскучиться. Вот они сейчас приедут домой и…

Машина остановилась на светофоре.

— Ну, можешь высказать все, что думаешь, — Артур повернулся к ней.

— О… чем? — растерялась Светлана.

— О том, как мы едем.