— Ты хочешь сказать, что нас здесь всех перебьют?

— Мы должны продержаться как можно дольше. Сумеем?

— С таким генералом сумеем, — ответил Унока.

Оглторп удовлетворенно кивнул и уставился на реку, ожидая рассвета и надеясь, что тумана не будет.

Первый выстрел они сделали через час из восемнадцатимиллиметровой пушки. Крупнокалиберные рокотали, как титаны, выбрасывая тучи черного дыма и оскверняя нежную чистоту раннего утра. Несметное число потревоженных бакланов сорвалось с деревьев и поднялось в небо.

Стало видно препятствие, воздвигнутое на пути «Азилийского Молота», — два галиота на паровом ходу и несколько сцепленных вместе барж. Такой заслон нельзя было преодолеть, даже вооружившись часто упоминаемой в последнее время «удачей Оглторпа».

Ядра восемнадцатимиллиметровых не долетали до цели.

— Установите прицел выше, — спокойно велел Оглторп.

За его спиной форт продолжал хранить подозрительное молчание. С их стороны он предполагал скорейший ответ. Но, в конце концов, прошло не более минуты, хотя эта минула, показалась ему целой вечностью.

Последовал новый выстрел, на этот раз ядро попало в самый центр цепочки барж. Взметнулся столб воды, и клубы дыма окутали баржу.

— Все пушки — на этот прицел! — скомандовал Оглторп. — Черт, хотел бы я, чтобы их огнеметы работали.

— Нет, сэр, испанцы прихватили их вместе со своими самонаводящимися пушками еще во время войны королевы Анны, — пояснил Парментер.

— Может быть, англичане или русские завезли?

— Возможно, но это страшное оружие.

— Если у них есть огнеметы, то они должны быть установлены именно в этом месте. Парментер, возьми с собой несколько человек и спустись вон к той стене у воды. Видишь равелин?

— Они там и стояли, маркграф. Но думаю, я тебе нужен здесь.

И, словно в подтверждение его слов, со стороны форта раздались ружейные выстрелы.

— Если найдется хоть один огнемет, мы запалим здесь все. Парментер, игра стоит свеч.

— Хорошо.

Оглторп повернулся посмотреть, что происходит у стены на фланге, в этот момент снова загрохотали пушки.

Ворота, ведущие к проходу, оставались неприступными, это означало, что «красным мундирам» придется двигаться вдоль стен, но только пока они не подтянули пушки и не разнесли ворота. Оглторп и его люди, как греки у Фермопил, чувствовали себя способными противостоять мощному противнику, но как только ворота откроются, их постигнет та же участь, что и отважных эллинов. Оглторп перевел взгляд на баррикаду в проливе. Артиллеристы установили прицел, и баррикаде приходилось несладко. Где-то здесь были подводные корабли и флот, готовый одним ударом уничтожить корабли шведского короля Карла. Даже если «Азилийскому Молоту» удастся прорваться сквозь этот кордон, впереди его ждет нелегкое испытание. Слава богу, пока он оставался невидимым.

Скоро на стенах начнется бой. Следопыты возвели из досок навесы над восемнадцатимиллиметровыми пушками, но это ненадежная защита. И где, черт возьми, Унока?

На Оглторпа упала тень, он весь похолодел. Это был летающий корабль, конфигурацией похожий на птицу, свое появление он ознаменовал тем, что уложил шестерых бойцов Оглторпа и сбросил со стены две восемнадцатимиллиметровые пушки.

— Настоящий бой начался, — пробормотал Оглторп.

Он выхватил крафтпистоль и побежал вдоль стены, стараясь как можно ближе подобраться к летающему кораблю. Он услышал, как что-то тяжелое ударилось в ворота.

В эфире сошлись сразу три армии ангелов: темные, странные силы из леса, скрытые туманным облаком, сияющие, исполненные мести херувимы ее сына и ее собственная жалкая горстка эфирных слуг.

В мельтешении ангельских существ, среди фрагментов растерзанной материи и духов, она увидела Николаса, он умирал. Его эфирное воинство агонизировало, пламя рвалось к самому центру, воздушные корабли падали на землю, алхимическая артиллерия самопроизвольно взрывалась. Николас не просто проигрывал бой, ему наносили сокрушительный удар, который должен был завершиться его гибелью.

Над полем битвы что-то образовывалось, и Адриана сразу узнала — keres открыл мигающий глаз. Вначале он походил на огромное облако, предвещавшее разрушительное торнадо. Но Адриана видела его истинную суть.

На мгновение она онемела. Она не могла позволить Николасу умереть у нее на глазах. Она не могла позволить keres набрать мощь. Враг ее сына не замечал пробудившегося ангела смерти.

— Keres, Уриэль! Останови его рождение!

«Я… — Возникла очень долгая пауза. — Хорошо, прощай, Адриана».

Адриана с мрачным лицом вытянула правую руку и проникла в самый водоворот, где лежал, умирая, ее сын.

«Аполлон!»

«Он атаковал меня так неожиданно. — В голосе слышалось отчаяние. — Каким-то непонятным образом парализовал мою силу. Многие из моих слуг не знают меня. Мне нужна машина тьмы, иначе я погибну».

«Тогда мы все погибнем».

«Пусть мы все погибнем! Но я не должен проиграть битву!»

«Позволь мне помочь тебе. У меня есть сила. Вместе мы сможем остановить твоего врага».

«Я Солнечный Мальчик! Я пророк!»

«Я твой тайный друг. Позволь мне помочь тебе».

Долгие мгновения тянулось молчание и ничего не происходило, и неожиданно не имеющие плоти пальцы сцепились с ее пальцами.

И вдруг толчок, как выдох самого Бога, и Адриана увидела в небе растущее на ее глазах дерево. Не дерево — башню, башню Нимрода,[6]лестницу Иакова, на самом верху сиял свет, возможно свет Бога, возможно, наконец…

Видение растаяло. Ее сын вырос, как грозовая туча, как огромная морская волна. Адриана чувствовала, что и она поднимается вместе с ним, как пущенная в бою стрела, как несущаяся в атаку конница. Она увидела в лесу врага Николаса таким, каким и он его видел, — огромный рогатый человек, покрытый шерстью, опутанный кольцами змей.

«Сатана! — закричал Николас. — Люцифер!»

Они сошлись, дьявольская сила затрещала. Человек-змей был сильным, но вместе Николас и Адриана были сильнее всех сил небесных.

* * *

Красные Мокасины растерянно смотрел на небо и ничего не понимал. Не понимал, почему он цел и невредим, почему его враг, вкусив его плоти, все же ретировался. Его искусный план разрушили одним ударом, его силу развеяли, словно пепел. Мощь змея едва тлела в нем. Солнечный Мальчик сделал это одной рукой, сила его не знает пределов.

И, тем не менее, Красные Мокасины остался жив. Солнечный Мальчик отмахнулся от него, как от маленькой мошки. Воздушные корабли упали на землю: тянулись длинные линии огненных всполохов. Пламенеющие красные глаза и Длинные Черные Существа сцепились друг с другом.