только не говори, что это слёзы. – Брехт поднялся и вытолкал офицера из палатки на воздух. Проснуться нужно, голову проветрить. Со сна ещё чего не того в голову придёт.

– Через кусты полез, а они все в росе. – Капитан стряхнул с ресниц и бровей капли. Прикольно смотрится, как Вию веки поднимали, не сверху вниз, а снизу вверх.

– Ну, чего высмотрели?

– Спят, Ваше Превосходительство. Огромный лагерь. В центре высокий шатёр хана Сулеймана. И вокруг полно тоже красивых шатров. Должно быть генералы ихние.

– Беки. Да, не важно. Как думаешь, удастся сюрприз? – Пётр Христианович вгляделся в серые сумерки. Нет. Далековато.

– Всё войско на том берегу речки этой Ленкораньчай. Прямо на берегу пушки стоят. Значит, и порох рядом. Должно получиться.

– Ну и здорово, всё, отдыхай пока капитан. – Разведчик ушёл, а Брехт поспешил к соседнему шатру. Только ещё рассвет забрезжил, но шатёр князя Мудара своей зелёной расцветкой на общем фоне уже выделялся.

– Начинаем?! – главный чеченец уже не спал, стоял рядом со входом.

– Начинаем. Не подведи, князь, на тебя вся страна смотрит. Я пойду егерей поднимать. Действуй по готовности, ничего не жди. Мы сами разберёмся, когда и по кому стрелять.

Вчера на левый берег реки Леонкараньчай вышли уже поздно ночью. Темень, не видно ничего. А! Не видно ни зги. Это такое колечко на хомуте у лошади. Новолуние, да и небо пасмурное. Заметили персы или нет появление у них под боком несколько тысяч врагов, неизвестно, но ночной атаки не последовало. Как там, в хоккее и футболе, правило есть, не забиваешь ты – забьют тебе. Вот, замечательный пример. Не напали персы – нападут союзные силы.

И первый удар нанесут самые трудолюбивые союзники. Те триста ослов, что выделил Хусейн-Кули-хан для перевозки припасов.

Про ослиную атаку Брехт где-то читал или смотрел по ящику. Время точное не запомнилось, но где-то тут, недалеко. И атаку ослами с горящими на них копнами сена организовали черкесы. С кем они воевали, тоже не всплывало в дырявой памяти, но раз в анналы истории эта атака попала, то задумка явно удалась.

На одних ослов надежды мало. Потому, весь левый берег, заросший кустами, должны занять егеря. Ослы подымут панику. Егеря во время этой паники успеют сделать по десятку выстрелов, больше нельзя. Нарезы забьёт свинцом и может разорвать ствол. Но четыре с лишним тысячи выпущенных пуль, панику явно усилят. И вот тогда настанет очередь кавалерии. Их в пять раз меньше, чем персов, но у страха глаза велики. Тем более что пойдут они на лагерь тремя расходящимися клиньями. Казаки по центу, справа лезгины и вайнахи, а с лева союзная кавалерия ханов. Там самое спокойное место – артиллерия персидская. Конный пешего и паникующего всегда одолеет.

Брехт отдал команду егерям и поспешил на холм небольшой метрах в ста от реки. Небольшой-то небольшой, но с него поле предстоявшего сражения было как на ладони. И даже словно по заказу небо на востоке над морем не только розоветь начало, но и светлеть, солнце решило тоже за эпической битвой понаблюдать и разгоняло мешающие тучи.

Река это и не так чтобы уж река. Сейчас, в марте, когда начали снега таять, она по колено, а летом местные говорят, её перейти можно, прыгая с камня на камень, не замочив ног. Но в данный момент вода есть и она нулевой температуры. Вчера было довольно тепло, когда шли по дороге. Градусов десять, но к реке подошли и сразу, и похолодало, и сырость. А так про этот город Брехт из будущего помнил, что тут одно из немногих мест в СССР, где настоящий субтропический климат.

– Приготовились. Поджигай. – Нет, Пётр Христианович за сто метров от места того, где эти команды прозвучали, их, конечно, не услышал, но зато увидел, как высекают искры чеченцы кремнями, и как вспыхивают несколько факелов. Ну, а дальше – всё по плану.

Есть выверт у философов, как раз для данного события подходит. «Что случилось, то и цель». Точно. Дали ослов, и воспоминание о той битве черкесов, кажется, с крымскими татарами, в голове всплыли. Значит, так и должно было случиться.

По сигналу, чеченцы одновременно подожгли все охапки сена, смешанного со смолой, которые прикрепили к спинам трёх сотен ослов, и уколами кинжалов, выстрелами и криками погнали ослов прямо на сонный персидский лагерь. Животные с ужасным рёвом ворвались в лагерь, опрокидывая палатки, давя спящих людей и поджигая все, что могло гореть. И сразу после того, как обезумевшие животные ворвались в лагерь, открыли огонь из ружей Бейкера засевшие в кустах на берегу реки егеря. У пятерых были огромные стеновые ружья с патронами, снаряжёнными бездымным порохом. Они открыли огонь по шатрам в центре лагеря войска Сулейман-хана. Первый взрыв раздался где-то через минуту после начала ослиной атаки. Один из егерей умудрился попасть по палатке, в которой были бочонки с порохом. И это веселье только начиналось.

В лагере совершенно неожиданно возникла паника и страшная суматоха. Множество персидских лошадей, напуганных шумом и криками, устроило массовую давку людей и погром внутри лагеря. В этот момент егеря со слонобоями и начали истреблять военачальников противника, лишив его боевого руководства. Когда персидская армия была полностью дезорганизована, в лагерь внезапно ворвалась союзная конница и устроила массовую резню. Казаки кричали «Ура», чеченцы чего-то визжали на своём. Лезгины тоже не молчали, что-то похожее на волчий вой издавая.

Персы пытались бежать, ну, это только в сказке на двух ногах быстрее, чем на четырёх. Всадники догоняли бросивших оружие персов и буквально кромсали их на куски. Преследование продолжалось больше часа. Если всю союзную конницу можно оценить в три с половиной – четыре тысячи сабель, то каждый по три – четыре перса положил, прежде чем опомнился народ и стал сдающихся и стоящих на коленях иранцев в плен хомутать.

Ну, где там Наполеон со своими большими батальонами?! Тут лучше подойдёт выражение, что большие шкафа громче падают. Брехт, когда днём объезжал место «Леонкоранской резни», на что привык за две жизни к кровавым сражениям, тут хреново себя почувствовал, семнадцать тысяч трупов. Прямо устлано все на большой поле, на котором утром ещё стояло огромное и хорошо вооружённое войска Сулейман-хана

Событие пятьдесят второе

Не таскайте за собой больших обозов, главное быстрота и натиск, ваш хлеб в обозе и ранцах врагов.

Александр Васильевич Суворов

Какие-то соплежуи считают, что мародёрить побитого противника это урон чести и даже преступление. Ребята … Не, не давайте жить дружно. Ребята,