Обходительный до слащавости метрдотель, улыбаясь и изгибаясь, как червь, спросил, где бы хотели разместиться господа.

– Любезнейший, – Аристотель обратился к нему по-английски и барским жестом подал пятидесятидолларовую купюру, – произведите ваше привычное волшебство и сделайте так, чтобы моя дама оказалась за столом неподалеку от меня, я же устроюсь у окна, где буду обедать с моим другом – он уже на подходе. Пожалуйста, милейший, к моей спутнице никого не подсаживайте!

– «У Леона» нет ничего невозможного. Следуйте за мной!

Рассадив клиентов, мэтр обратился к Аристотелю – чутье подсказывало ему, что в лице грека он имеет главного распорядителя кредитов и весьма значительных.

– Что будете заказывать, мсье? На закуску могу посоветовать холодную белугу под хреном, вырезку из сибирского оленя, медвежатину под сметанным, смешанным с ткемали соусом, осетра, фаршированного черной икрой, барашков, вываренных в парном молоке, перепелиные яйца, фаршированные лососевой икрой, салаты из сыров тридцати сортов…

Рассматривая окружавшее его великолепие, грек просто не слышал вдохновенную речь мэтра, который вещал предельно вкрадчивым, но вместе с тем очень убедительным тоном пастыря, обращающего инородца в свою веру. Заметив, что клиент с неподдельным интересом любуется старинными гравюрами на стенах, грациозными формами окружающей его мебели, и совсем не слышит обращенных к нему слов, мэтр замолк, терпеливо выдерживая паузу.

– Простите, мсье, вы что-то сказали? – наконец вернулся к реальности Аристотель.

– Извините за беспокойство, мсье… – пролепетал служка. – Интерьер нашего ресторана так изысканно прекрасен, что не может не привлечь внимание ценителя искусства. Действительно, все, что вы можете созерцать вокруг, – это не подделки, а работы мастеров прошлых веков. Поздравляю, вы – знаток, по крайней мере, человек, понимающий толк в настоящих, а не в декоративных произведениях… Простите за откровенность, но я это почувствовал сразу, увидев вашу спутницу. У вас очень хороший вкус. Она – красавица!

– Благодарю вас. Вы очень любезны, вас ждут обильные чаевые! Простите, мсье, за фамильярность – как ваше имя?

– Жильбер…

И мэтр поспешил вновь повторить только что предложенное Аристотелю меню.

– Даме, пожалуйста, принесите то, что она потребует… А с заказом для меня несколько повременим, так как я полагаюсь на вкус своего друга. Да, кстати, если у вас делают «кир», то принесите мне бокал, нет, лучше два…

– Нет проблем, мсье, в нашем ресторане есть все, чем славится кулинария мира…

– Простите, Жильбер, только между нами, мужчинами. Если мою спутницу пригласят к телефону, независимо от того, будет ли это женский или мужской голос, то, прежде чем подозвать ее, поставьте в известность меня. Надеюсь, вы не откажете мне в этой любезности, Жильбер?

Даже понимая, что Жильбер может состоять осведомителем полиции или даже контрразведки, Аристотель решил «пойти против волны» и добиться своей цели.

– Нет проблем, мсье! Я просто-напросто принесу вам наушник, так что вы прослушаете всю беседу вашей спутницы с… С кем бы то ни было!

– Отлично, Жильбер! – искренне обрадовался Аристотель и тут же вручил мэтру еще одну хрустящую пятидесятидолларовую купюру.

* * *

Ганнибал вошел в ресторан ровно в три часа пополудни. Постояв у входа, он профессиональным взглядом окинул зал и размашистой походкой направился к столику Аристотеля, на ходу лишь вежливо поклонившись Ширин.

«Похоже, у нас должен состояться, действительно, серьезный разговор, раз уж мулат решил не откладывать встречу, а позвонил на следующий же день. Сначала выслушаем его проблемы, а затем перейдем к своим, – решил „Константинов“. – Судя по той поспешности, что он решил встретиться со мной, мнимым разведчиком, его проблемы много серьезнее, чем у нас с Ширин».

…Ганнибал и Аристотель уселись за стол и начали потягивать «кир», принесенный мэтром. Последний, судя по его поведению, не желал отдавать такую лакомую добычу кому-либо из своих подчиненных, поэтому взялся обслуживать Аристотеля лично. Еще бы! Получить сто долларов в течение каких-то десяти минут – это обнадеживало и сулило богатые чаевые.

«В том, что один из них – англичанин или американец, – рассуждал мэтр, – ясно, как Божий день, – уж я-то на своем веку повидал всяких, поэтому ошибка исключена. А тот, что пришел позже, внешне смахивает на алжирца. С той лишь разницей, что выходцы из Алжира – ниже ростом и одеваются куда как неряшливее… Ну да Бог с ним, с алжирцем, – расплачиваться все равно будет другой, тот, с внешностью киноактера и замашками заезжего нувориша. Только вот незадача – эта необычная просьба дать ему прослушать разговор его спутницы… Признаки адюльтера налицо! Муж шпионит за своей женой, потому они и сидят за разными столами. Очевидно, он ее использует в качестве приманки. А что, если любовник, невзирая на присутствие мужа или просто его не заметив, возьмет да и сядет рядом с мадам? Тогда что делать? Да-а, тогда скандал неминуем. Ну что ж, как говорит наш шеф-повар, из каждой свинской ситуации, в которую ты попал, надо уметь вырезать кусочек ветчины для себя. Что я и сделаю – потребую дополнительной денежной компенсации от этого рогатого красавчика!

А вообще, пошли вы все к черту, – подытожил мэтр. – Главное, чтобы в зале не произошло драки, а тем более стрельбы, и чтобы красавчик, подслушав разговор своей жены с ее любовником, не забыл хорошенько отблагодарить меня! Впрочем, по всему видно, что он не из жмотов, так что сегодня я имею шанс неплохо заработать на чужой неверности. Отставить! Эти двое просят повторить аперитив».

* * *

– Друг мой, – с ходу атаковал мулата Аристотель, как только тот осушил второй бокал «кира», – вы совершенно верно тогда поступили…

– Когда?

– Во-первых, когда совершили возмездие над убийцей своего отца, а во-вторых, когда немедленно скрылись с места происшествия. В двух словах могу пояснить почему.

«Константинов» заметил, что его собеседник находится в полной оторопи от услышанного. Эффект, на который рассчитывал грек, был достигнут всего двумя фразами.

«Ну а теперь из мулата, как из цилиндра циркового фокусника, можно вынимать все – от серпантина до голубей и кроликов!» – решил для себя Аристотель и продолжил атаку.

– Значит, так, – неторопливо начал он, – мне известны некоторые подробности происшедшего в аэропорту Шереметьево-2. И, сказать по правде, я на вашем месте поступил бы точно так же…

Вы очень правильно сделали, что отомстили и скрылись с места совершения праведной мести, ибо ваш случай не стали бы рассматривать в Военном трибунале. Вас, скорее всего, передали бы в руки английского правосудия, и тогда суд над вами вершили бы судебные инстанции Великобритании – ведь жертвой пал их подданный, прибывший в Москву как представитель лондонской фирмы международных грузовых перевозок, не так