— Кстати, я тут разбирала твою сумку… — тогда сказала она.

— Какого чёрта ты полезла в мою сумку? — взорвался Демьян.

— Достать грязные вещи.

— Я давно сам всё разобрал и даже постирал.

— Ну я же не знала. Думала, пока я была в Москве, они так и валялись. В общем, там какой-то синий булыжник в пакете.

— Это кристалл азурита, а не булыжник.

Демьян сцепил зубы.

— По хрен. Его куда деть?

— Оставь его там, где лежит, — процедил он.

— Как скажешь. Я думала, ты про него забыл, — хмыкнула Полина. — Надеюсь, я не испортила тебе сюрприз? Ты же не мне собирался его дарить?

— В любом случае уже не важно, — выкрутился Демьян. Вопрос, поставленный, как «не мне?», подразумевал ответ «не тебе», или «тебе». — И прекрати рыться в моих вещах.

— Я хотела как лучше, Демьян, — шумно выдохнула в динамик Полина, — но тебе всё не так. Ты как вернулся, что бы я ни сделала — всё не то. Я всегда разбираю твои вещи, если ты не забыл. И мне пофиг, что там у тебя: женские трусики или использованный презерватив за подкладкой. Если у тебя что-то не ладится, не надо срываться на мне.

«Ну… понеслась», — выдохнул Демьян.

— Полин, я сейчас занят.

— Ты теперь всё время занят. Не отвечаешь на звонки, приезжаешь поздно или совсем не приезжаешь. Ты со мной не то, что не спишь, ты меня даже не обнимаешь и целуешь только в щёку.

— Считаешь это телефонный разговор?

— А ты только по телефону теперь со мной и общаешься, да и то через раз.

— У меня…

— Да, да, я знаю, большой проект, фестиваль, много работы. Но ты и раньше участвовал в фестивалях и тебе это не мешало трахать жену и ужинать дома. Я, между прочим, жду, готовлю.

Он вздохнул.

— Не готовь, пожалуйста! Я сегодня переночую у матери.

— М-м-м… теперь это так называется? Ну привет ей, кем бы она ни была, — хмыкнула Полина и бросила трубку.

К матери он не поехал, хоть и собирался, что бы там ни думала Полина.

Мать Демьян очень любил, но предпочитал встречаться пореже и желательно по праздникам. А сейчас особенно не хотел расспросов, тяжёлых вздохов, её проницательных взглядов — всего, что прилагалось к маме, которая за него переживала больше, чем за себя и даже больше, чем за Нину.

Дома с того разговора он был всего один раз — заскакивал на пару минут днём, пока Полины не было, забрать «булыжник».

Вечером он очередной раз лежал на жёстком диване в кабинете, на который собирался перебраться, когда думал о разводе, слушал Шопена и щёлкал зажигалкой.

Щёлк! Огонёк загорался. Дрожал мерцающими искрами в гранях азурита на столе. Потом тух.

Щёлк! Загорался снова.

Шопен бередил душу.

Сдался ему этот Фредерик, эти Заветы. Но Демьян просмотрел все девять лекций по Старому, все восемь по Новому, и послушал каждую из прелюдий и все ноктюрны Шопена.

Одной рукой Демьян держал зажигалку, другой — телефон.

Экран тоже загорался и тух.

Демьян касался его пальцем. Тот недолго мерцал голубым в темноте кабинета и гас.

У Демьяна была тысяча поводов позвонить или хотя бы написать Авроре.

Но ни один из них не казался ему убедительным.

Например, вопреки здравому смыслу, Демьян нашёл Ариадну Иванову и даже с ней поговорил.

Автор злой разгромной статьи о врачах, что назвала Аврору «врач-убийца» и пожелала «сидеть в тюрьме» рассказала Демьяну немного и вела себя ожидаемо скрытно, хотя он говорил и не об Авроре Романовской. Представился участником на ходу придуманного движения, нацепил самую очаровательную из своих улыбок, заинтересованно заглядывал в глаза, словно был поклонником корпулентных дам, плёл какую-то хрень: что ему близка её непримиримая позиция к попустительству врачей, что система правосудия к ним слишком лояльна и прочее бла-бла-бла. Даже получил мнимое заверение, что Ариадна присоединится к их движению, а потом связался с адвокатом Авроры и рассказал об их встрече.

В том, что «адвокат дьявола» Михаил Николаевич Красин добьётся от авторки большего, чем Демьян, он и не сомневался. Чего хотел, Демьян получил. Глазки тёткины бегали, статейки она клепала явно заказные, а на Святую Аврору имела зуб, так как та оказалась делать из Кустодиевской барышни стройную лань и брать её кровные.

Что своей принципиальностью Аврора, может, спасла ей жизнь, тётка не оценила.

— Благодарю, приму к сведению, — сухо, а точнее, нейтрально ответил ему адвокат.

Ничем из того, что сам узнал за это время, Красин, конечно, с Демьяном не поделился, хотя Демьян втайне надеялся, но он всё равно остался доволен.

Что ещё он мог сделать для Авроры? Всё что угодно, но вряд ли она ему позволит.

Он страдал, он скучал, он изводил себя мыслями, что поступил с ней подло и мучился раздвоением личности. Одна цинично бубнила: «Забудешь, отболит, это ненадолго», другая вопила: «Эту не забудешь. Один раз ты уже пытался и не смог».

Демьян убрал зажигалку в карман и снова коснулся пальцем экрана.

«Пирожочек… был(а) сегодня в 21:51»

Часы показывали 21:52. Она только что кому-то писала, или звонила, или…

«Скучаю» — набрал Демьян.

Стёр.

«Очень скучаю»

Снова стёр.

«Бл@ не могу без тебя. Обнять хочу»

Телефон взорвался звонком. Демьян дёрнулся и чуть не выронил его из рук.

— Котов, ты на время смотришь? — выдохнул он в трубку.

— Ещё скажи, что ты спал.

— Конечно, не спал — усмехнулся Демьян. — Ну, говори.

— Дёмыч, выпить хочешь?

— Ну как тебе сказать, — хмыкнул Демьян.

— Даже не намекай на свой лимонад, я тебе о серьёзных вливаниях говорю, сорокоградусных.

— А что, есть повод?

— Да, блин, Дём, есть. Я тут… — Поэт вздохнул, — …жене изменил.

— Вот те на, — присвистнул Демьян.

— Вот те и на. Сижу в Угрюмочной на Рубинштейна, сосу Биполярочку, выбираю прыгнуть с моста или выпить яду и очень нуждаюсь в срочной дружеской поддержке. Приезжай, а? Я тебе даже такси закажу, — совсем уж печально простонал Поэт.

— Да справлюсь я с такси. Ладно, жди. Не налегай там на Биполярочку. Я уже в пути.

Он отключился. Сел, держа в руках телефон. И замер.

Твою мать!

Его сообщение ушло. И Аврора его даже прочитала.

Глава