Изредка Яр все же проваливался в забытье, но лишь на секунду. Вздрагивая, он тут же приходил в себя, испуганно тер глаза руками и мучительно зевал.

Время загустело, и он ждал, когда же Ларс успокоится и разрешит отойти ко сну. Но отвернувшийся проводник все делал что-то, лениво разговаривая с Хербертом и перетрясая свою дорожную сумку.

В очередной раз, вынырнув из дремы, Яр увидел, как Ларс, запрокинув голову, медленно снимает с себя лицо.

Это выглядело так ужасно, что Яр решил, будто видит сон. Но проснуться у него не получилось.

Порванное лицо упало в огонь и затрещало, корчась.

Яр икнул.

Ларс быстро повернулся к нему.

— Я говорил, что надо меняться.

У него был совсем другой голос. И лицо — красное и опухшее, будто обваренное, совершенно незнакомое.

— Ну, чего ты не спишь? Говорю — отдыхай, пока есть возможность.

Яр дрожащей рукой показал на пузырящийся в огне лоскут:

— Это что?

— Это маска. Такие у сиберов вместо кожи, ты их видел, наверное, тысячи раз. У меня осталось еще десятка полтора разных. Лет на пять мне их должно хватить.

— Но зачем?

— Работа требует, — Ларс пожал плечами. — Возможно, я перестраховываюсь, но уж лучше испытывать некоторые неудобства, чем быть убитым хурбами.

— Ты же говорил, что не видишь их.

— Не вижу. Но кто знает, что им взбредет… — Ларс шлепал себя по губам, по щекам, яростно чесал лоб и скулы. — Видишь шрамы? Когда-то я делал пластические операции, но однажды доктора отказались меня резать, и мне пришлось носить эти маски. В некотором смысле так даже проще.

Он достал шприц, отломил предохранительный колпачок, приложил иглу к сгибу локтя и, закусив губу, сделал себе инъекцию.

— А это что? — спросил Яр, окончательно уверившись, что видит сон.

— Эта гадость меняет мой запах, — ответил Ларс. — Ты давай спи, а завтра мы сделаем тебе точно такой же укол. Есть небольшая вероятность, что это собьет хурбов со следа. Если, конечно, они все еще идут за нами.

— Так они находят нас по запаху?

— А вот этого никто не знает. Но лучше перестраховаться.

— Откуда у тебя все это? Я никогда не слышал, чтобы подобные вещи где-то продавались.

— Продавались? — Ларс ухмыльнулся. Теперь его мимика стала настоящей, живой. — Есть вещи, которые нельзя купить. Их можно только достать — здесь, на территории внешнего кольца. Концерн производит множество предметов, которые требовались нашим предкам, но совершенно не нужны нам. В небольших количествах производит, конечно, поскольку спроса нет. Но совсем производство не сворачивается. Думаю, это правильно и мудро… Спи. Не трать время на болтовню и не забивай себе голову…

В голосе Ларса опять послышались нотки превосходства, Яр, у которого еще оставалось множество вопросов, обиженно отвернулся. Через шесть секунд он уже спал, громко сопя, и видел во сне, как сосредоточенный Ларс учит Херберта правильно стрелять.

— Не надо так сильно давить на спуск. Нажимай на него плавно и легко. И почти сразу отпускай… Вот, уже лучше…

Возможно, это был не совсем сон.

Но Яр заподозрил это позже — когда им вновь довелось столкнуться с хурбами.

* * *

Он очнулся в темноте и не сразу вспомнил, где находится. Память включилась, когда он увидел светящееся отверстие, в которое опасливо заглядывал местный, похожий на пылесос сибер. Сферические глаза на тонких ребристых жгутиках сканировали вверенное ему пространство. Сибер пребывал в нерешительности: навести порядок он не мог, пока здесь находились люди, а заставить людей покинуть его территорию он не имел возможности. Сибер дергался взад-вперед, не зная, как разрешить случившийся казус. Костер погас. И, кажется, давно.

Было тихо, если не считать привычного уже производственного гула. Яр спросонок решил, что его тут забыли или специально бросили, Но испугаться он не успел — разглядел и спящего рядом Ларса, и застывшего в неестественной позе Херберта.

Яр поежился, перевернулся на другой бок, попробовал уснуть. Но сон теперь не шел. Хотелось есть, и чтобы еда была обязательно приличная, и обстановка приятная.

Представился зал ресторана: сверкающие, будто стелющие с потолка, люстры, белоснежные скатерти на кругах столиках, мягкие кресла под чехлами, кружащиеся сибер-официанты, негромкая музыка… Чего бы заказать? Антрекот, гулоп, паэлья, долма — что за волшебные слова!..

Яр проглотил горькую слюну и потянулся за своей сумкой. Кажется, там оставался пакет чипсов.

Хруст разрываемой упаковки разбудил Ларса.

— Что, уже день? — Проводник повернулся, приподнялся, и Яр увидел совершенно незнакомое, абсолютно чужое лицо. С отчаянной обреченностью он вдруг понял, что сошел с ума.

Чипсы рассыпались по грязному матрасу.

— Чего уставился? — буркнул Ларс, трогая рукой щеки и нос. — Криво, что ли, получилось? Вроде бы нормально натягивал.

— Нет. Не криво. — Яр облегченно выдохнул и потряс головой. — Это ведь маска?

— Маска, — сердито подтвердил Ларс. — Вчера же говорили на эту тему.

— Я… Я забыл… — Яр попытался улыбнуться. — Мне показалось, что это был сон.

— Показалось ему, — буркнул Ларс, спуская ноги на пол. Он сел, помассировал колени, покачал головой, хрустя шейными позвонками. Покрутил руками, размял кисти, зевнул и сказал: — Кажется, уже день. Ты, я гляжу, успел перекусить, а я еще не проголодался, так что выходим немедля. Вот только сделаем тебе укол.

Яр вспомнил про тонкий шприц с острой иглой, и ему стало дурно.

Целый день они бродили по тесным закоулкам, залезали в какие-то трубы, спускались в колодцы, протискивались в узкие щели. Они посетили склад, где в огромных контейнерах хранились лекарства. Там было так холодно, что изо рта шел пар, а на ресницах оседали крохотные льдинки, которые Ларс называл «инеем». Там даже Херберт стал жаловаться на загустевающую смазку.

Ларс ножом пробил два контейнера. Из одного дробно посыпались на пол оранжевые таблетки, а в другом оказались обычные витаминные драже, упакованные в блистеры по десять штук. Проводник греб добычу красными, закостеневшими от мороза ладонями. Новое лицо его некрасиво подергивалось.

На протеиновой ферме все тем же ножом Ларс долго терзал недозревшее мясо, добираясь до сочных слоев сферической туши. Вокруг, отрыгивая горячую серую пену, мелко тряслись котлы с генетическим бульоном, отдаленно похожие на ячейки родильных инкубаторов-кювезов. Крохотные сиберы, напуганные вторжением людей, копошились в углах и тихо попискивали — приосанившийся Херберт пренебрежительно их разглядывал и зачем-то пытался подражать их писку.