Подойдя к двери, которая вела во двор, Мейриона на мгновение почувствовала нерешительность. Но она зашла уже слишком далеко и не могла отступать. Что ж, Годрик все это начал, а она закончит.

Один из слуг распахнул перед ней дверь, и Мейриона сощурилась от яркого полуденного солнца. Она услышала лязг металла – это мужчины практиковались с другой стороны холма. Обитатели замка, словно притянутые магнитом, проследовали за ней на улицу и дальше через двор.

Мальчишка из конюшни, увидев ее, уронил лопату прямо себе на ногу, громко заорал и подпрыгнул от боли. Затем вновь все стихло, кроме звона мечей в отдалении.

Грязь хлюпала под босыми ногами Мейрионы. Она поднялась на холм, и лязг металла стал тише, а через минуту вовсе прекратился: рыцари и сквайры замерли, уставившись на обнаженную женщину.

Грозный Годрик, в боевой стойке, с мечом в руке, словно сжатая пружина, двигался вокруг Эрика. Его вид усилил решимость Мейрионы, и она ускорила шаг.

– Ну и ну! – воскликнул Эрик. Опустив меч, он тоже уставился на нее.

Увлеченный схваткой, Годрик нанес сквайру звучный удар по шлему, затем повернулся, его черная рубаха обтянула мускулистую грудь.

Сладкое чувство победы охватило Мейриону, когда она увидела выражение его лица. Его меч, сверкнув на солнце, упал и чуть не рассек ему ногу.

Вскрикнув, Годрик отскочил назад, и Мейриона рассмеялась. То, что его реакция так походила на реакцию мальчишки-конюшенного, заставило ее ощутить удивительное превосходство над этим большим и сильным мужчиной. У нее получилось. Она оказалась способной нанести поражение Годрику Дракону, и теперь они оба это знали.

Несколько мгновений Годрик ловил ртом воздух, а потом в его взгляде сверкнула молния.

– Проклятие! Какого черта ты здесь делаешь? – заорал он.

Мейриона подняла бровь:

– Как? Выполняю твое приказание!

Мейриона еле сдержалась, чтобы не распахнуть волосы и еще больше не открыть свое тело. Ей приятно было увидеть его в таком дурацком положении.

Кто-то в толпе захихикал, рыцари и даже слуги начали шептаться. Общий гул наполнил двор.

– Он никогда не понимал женщин…

– А теперь она взяла верх над ним.

– Она заставит его подчиниться.

– Подчиниться? Хорошая взбучка – вот что ей нужно! Годрик в два огромных прыжка достиг Мейрионы, его руки вцепились в ее плечи. Толпа ахнула, но Мейриона больше не боялась Дракона.

Странный огонь загорелся в его глазах, когда она посмотрела на него холодным, оценивающим взглядом.

– Я пришла к тебе, как ты и требовал, а теперь мне хотелось бы получить какую-нибудь одежду. – Она намеренно старалась произносить все это спокойным голосом, но не могла стереть с лица самодовольную улыбку.

– Выставив себя на посмешище, вы, миледи, доказали лишь, что глупы.

– Возможно, но вам, милорд, следует сдержать обещание и принести мне одежду.

Годрик тотчас отпустил ее и, сдернув с себя рубаху, бросил ей под ноги. Мейриона улыбнулась. Подняв рубаху, она надела ее, и длинный подол упал почти до колен. Внутри у нее все задрожало от возбуждения.

Тряхнув волосами, она смело повернулась к глазеющей толпе и покружилась, словно на ней была не мужская рубаха, а отличное платье, которое она примеряет у швеи, чтобы потом предстать перед самим королем.

В толпе громко засвистели и захлопали, радуясь ее победе.

– Веди себя как подобает! – Крепко обхватив ее запястье, Годрик развернул Мейриону лицом к замку и потащил ее за собой, но чувство победы было слишком сладким, и она засмеялась.

– Вот увидите, он задаст ей хорошую трепку, – выкрикнул кто-то из толпы.

Нервно шагая, Годрик протащил Мейриону через толпу. О чем он только думает? Оставив ее одну на три дня, он изнурял свое тело упражнениями, потому что его изводила мысль об обнаженной Мейрионе в его спальне. Даже теперь он боялся, что если посмотрит на нее, то сдернет с нее свою рубаху и возьмет ее прямо здесь, во дворе.

Перед глазами Годрика всплыла роскошная обнаженная кожа, полуприкрытая пламенеющей массой волос. А ее дерзкий, самодовольный смех! Она знала, что он не будет брать ее силой, – эта нимфа, посланная, чтобы совершенно лишить его разума.

Когда они вошли в замок, кровь сильнее закипела в его венах.

– Вы хотите извести меня, леди.

– Как и вы меня.

Они были одни: обитатели замка, наблюдавшие за переполохом, остались снаружи. Годрик прижал Мейриону к стене коридора, намереваясь запугать ее и показать, насколько ошибочна попытка испытать его.

Но вопреки его ожиданиям Мейриона не выглядела испуганной. Ее зеленые глаза сверкали в полумраке, и Годрик тотчас понял, что она хочет его так же сильно, как и он ее. Попытка запугать лишь разбудила в ней желание.

– Ты не боишься меня, но стала бы бояться, если бы знала, насколько сильно я хочу тебя. – Рвущимся наружу членом он уперся в ее живот, провел руками по ее бокам, задрал ее рубаху и обхватил ягодицы, с наслаждением чувствуя ее мягкую шелковистую кожу.

С протяжным стоном Мейриона всхлипнула, и этот страстный звук захлестнул Годрика волной первобытных, запрятанных где-то глубоко внутри желаний.

Он слегка приподнял ее, и его пах прижался к сокровенному соединению внизу ее живота. Даже сквозь свои штаны он чувствовал ее влажность. Ее глаза были широко раскрыты от желания.

Его член запульсировал сильнее. Черт возьми, ему надоели дамочки, которые избегали его, боялись его шрамов, он испытывал отвращение к тем, кто считал его страшной игрушкой. Мейриона видела в нем не игрушку, не монстра, а мужчину, и это его особенно возбуждало.

Она проскользнула рукой между ними и провела по его щеке, погладив шрам под глазом подушечкой большого пальца, в то время как свет от факела бросал красно-оранжевый отблеск на ее кожу.

– Стань моей, Мейриона. Скажи, что ты будешь принадлежать мне.

Она сглотнула, и он чуть отодвинулся. Теперь их тела едва соприкасались.

– Я могу доставить тебе наслаждение самым невообразимым для тебя образом. – Впервые в жизни его радовали те знания, которые он приобрел, находясь во власти принцессы. – Мне известны способы сделать твою кожу такой чувствительной, что легчайшее прикосновение заставит тебя кричать от страсти.

На его бровях выступили капельки пота. Ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не перебросить ее через плечо, не отнести в спальню и не начать обучать науке наслаждений.

Боже, почему он не хочет так поступить – это бы разрешило так много проблем… Вот только поспешностью он может разрушить образовавшуюся между ними связь.

Годрик резко отвернулся: он не мог владеть собой, когда она была так близко. Нужно как можно быстрее найти ей одежду.