– Просыпайся, девочка.

Открыв один глаз, она увидела, что рядом с ней на кровати сидит Годрик в мягкой черной рубахе, его крупное тело с такой силой давило на перину, что та жалобно поскрипывала.

Он вновь потряс ее за плечи, и она сердито посмотрела на него:

– Убирайся!

В ответом лишь ухмыльнулся – похоже, его совершенно не обескуражила ее утренняя сварливость. Всю ночь Мейрионе снилось, что она вышла за него замуж… Лорд и леди Уайтстоун – это звучало совсем недурно. Каким угодно способом она добьется того, что ее брак с дядей Пьером будет признан недействительным, – вот к чему она пришла в результате этого сна.

Отклонившись назад, Годрик открыл тяжелые занавески на ближайшем окне, и солнце ярко осветило спальню, позолотив его плечи.

Мейриона моргнула и прикрыла глаза рукой.

– Боже, который час?

– Утро уже настало, – весело ответил он, и Мейриона вновь нахмурилась.

Быстро сев, она натянула на плечи полотняную рубашку.

– Я занимаюсь здесь только тем, что ем и сплю, – проворчала она. – Может, есть хоть какие-то известия от моего отца?

– Нет, ничего, но это меня не волнует. Как только мы прибыли в Монтгомери, я отправил к нему гонца с предложением сделки. – Годрик нежно провел ладонью по ее руке.

– Думаешь, он еще не получил твое послание?

– Не знаю. Сегодня на рассвете я отправил еще одного гонца.

Мейриона вздрогнула. Что, если отец предпочтет напасть, а не вести переговоры ради ее возвращения? Она доверчиво положила руку на плечо Годрика.

– Обещай мне: что бы ни случилось, ты не причинишь вреда моему отцу или дяде Пьеру.

Глаза Годрика потемнели.

– Даже и не помышляй о возвращении к мужу. Несмотря на то что мы так и не пришли к окончательному соглашению, ты принадлежишь мне.

Мейриона замешкалась.

– Милорд, я…

Святые угодники! Что она скажет ему?

Она не может противиться своему сердцу. В качестве жены или в качестве пленницы она хочет принадлежать Годрику, но не сможет вынести, если ее эгоизм будет стоить жизни отцу или дяде.

– Прошу вас, милорд, обещайте, что не причините вреда моей семье. Пьер… Я хочу сказать… – Она отвела взгляд в сторону, стыдясь своей неверности. – Я не хочу, чтобы дядя Пьер оставался моим мужем, но также не хочу, чтобы он был мертв.

– Послушай, Мейриона. – Годрик прижал ее ладонь к своей щеке. – Вчера я получил послание от короля Эдуарда…

– Бесчестный монарх, – еле слышно пробормотала она.

– Будьте осторожны, миледи, даже стены замка могут иметь уши. Я не хочу, чтобы мою будущую жену обвинили в государственной измене.

Ее взгляд нервно прошелся по многочисленным гобеленам, украшавшим стены спальни.

– Шпионы короля Эдуарда утверждают, что в Уайтстоуне укрывают мятежных ланкастерцев.

Мейриона почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Это неправда!

Годрик пристально посмотрел на нее.

– В чем дело, милорд? Что вы скрываете от меня?

– Вашего отца вызывают в Лондон для допроса.

– Нет. Эдуард убьет его! Последний раз, когда отец был в Лондоне, его несколько месяцев продержали в тюрьме – тогда я заплатила королю выкуп, чтобы его освободили. – Мейриона почувствовала, что все закружилось у нее перед глазами. – Зачем на этот раз он понадобился королю?

– Видишь ли, Мейриона… – Годрик сделал глубокий вдох. – Нашего монарха совсем не позабавило сообщение о том, что твой отец продал меня в рабство. Ему также не понравилось то, что он выдал тебя замуж за французского графа, известного своими ланкастерскими симпатиями. Вот почему Эдуард приказал мне арестовать его и доставить в Лондон.

Мейриона нервно теребила руками простыню.

– Мой отец – старый человек. Почему король не позволит ему спокойно дожить последние дни?

Годрик схватил ее за плечи:

– Послушай меня, девочка. Эдуард, вне всякого сомнения, обвинит твоего отца в государственной измене. Если он хочет остаться в живых, ему следует сотрудничать со мной. Твой брак с Пьером необходимо расторгнуть как можно скорее. Только если ты станешь моей женой и Уайтстоун перейдет в мои руки, я смогу обратиться к королю с просьбой пощадить твоего отца.

– Боже правый! – Мейриона недоверчиво уставилась на Годрика. – Отец никогда на это не согласится. Он самолюбив и упрям, как все старики, и скорее умрет, чем решится принять помощь от йоркиста-бастарда. – Она вздрогнула, осознав, что сказала нечто недозволенное. – Простите, милорд, я не хотела вас обидеть.

– Никаких обид, миледи. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Я действительно йоркист, и действительно незаконнорожденный.

Сердце Мейрионы растаяло. Поцелуй Годрика был таким нежным, таким приятным… Она должна заставить отца и Пьера посмотреть на ситуацию трезво!

– Вы позволите мне отправиться домой, милорд? Годрик резко отпрянул и удивленно взглянул на нее:

– Ни за что!

– Пожалуйста…

– Нет.

– Я хочу переговорить со своим отцом, объяснить ему…

– Все равно нет.

– Но…

Матрац скрипнул. Годрик встал, его глаза предвещали бурю.

– Больше ни слова об этом. Это дело мужчин.

– Мужчин? Но речь идет о моей семье и моем доме!

Годрик оставался непреклонным.

– Ты не поедешь, и больше даже не проси меня об этом. – Он подошел к окну и стал смотреть во двор.

Мейриона, оставшись на кровати, чувствовала себя одинокой и покинутой. Наконец он вернулся, присел на краешек матраца и протянул ей руку.

– Пойдем. И больше никаких разговоров о твоем отъезде.

Мейриона вложила руку в его ладонь, позволив ему помочь ей.

Ну почему мужчины столь упрямы? Если бы только она могла поговорить с отцом или дядей Пьером!

– Одевайся. Нам очень многое предстоит сегодня. Мейриона вздохнула. Она понимала, что спорить с Годриком бесполезно, поэтому схватила одно из новых платьев, которые принесли швеи, и надела его. Это было голубое платье с красивыми длинными рукавами и замысловатой вышивкой по подолу. Мейриона посмотрела на свое отражение и улыбнулась, ощущая себя избалованной принцессой.

– Куда мы идем?

– В конюшни.

Она удивленно подняла брови:

– Ты все-таки решил отвезти меня домой?

– Конечно же, нет. – Годрик шагнул к ней, взял за руку и мягко подтолкнул вперед.

– Повернись, я зашнурую платье.