– Но у меня только одна фаворитка, – усмехнулся король. – И если ты хочешь меня заколоть – вот моя грудь.

– Ну, хорошо. – Королева не поддержала шутки и продолжила, понимая, что говорит не те слова: – Ты же лучше меня знаешь историю. Барона Эссера убила собственная стража.

– Вот именно, – на этот раз серьезнее ответил Вильгельт. – Поэтому глупо всецело доверяться страже. За чужими мечами не спрячешься. Один из них может однажды оказаться в руках врага. Всецело я могу положиться только на меч в своих руках. И на канцелярию… Ты этого не желаешь слышать, но канцлер Прушан не раз доказал мне свою верность.

Королева наклонилась над водой и бросила желтый цветок в реку. На руках осталась последняя карта.

– Ты знаешь, Кассель, несмотря на шутовскую должность, очень надежный человек. Он не стал бы затевать авантюру.

Роза закрутилась в водяном водовороте и, вырвавшись из пенного буруна, устремилась вниз по течению. Королева проводила ее глазами.

– Так это – Кассель… все же почему ты решила, что речь идет обо мне, что точно он услышал?

– «Недолго нашей золотой птичке осталось трепетать крылышками в саду», – воспроизвела Альда слова шута и посмотрела своими синими глазами в лицо мужа.

– Как витиевато… Ты думаешь, это я – золотая птичка? – Вильгельт нахмурил брови, глаза его смотрели на пасмурную реку.

Королева не отрывала от любимого лица глаз.

– Ты можешь хотя бы пообещать разобраться с этим? И умоляю, во имя нашей дочери и во имя нашего малыша, будущего короля, будь осторожен! Не доверяй так безоглядно этому своему фавориту. Ты думаешь, что, если ты облагодетельствовал его, он не посмеет укусить хозяйскую руку?

– Я буду осторожен, Альда. Обещаю тебе. Не только королевский сад заботит меня. – Вильгельт нежно притянул к себе супругу. – Я не позволю себе повторить ошибки отца. Он думал, что можно передать все в руки двух-трех ловких придворных, а самому с головой отдаться наслаждениям и охоте. И дело было не в фаворитке, все гораздо глубже и печальнее. Убийство короля вздорной красоткой затмило более настоятельные проблемы, которые наросли вокруг трона. Но только не мне, дорогая…

Снова, как это было всегда и раньше, Альда с облегчением отдавалась под власть его рассудочной уверенности.

– А теперь мы будем должны справиться с главным событием за последние несколько тысяч лет. Воссоединение это вызов всему нашему миру. Мы должны быть как кулак, а эти хитроумные глупцы вокруг Королевского холма все продолжают плести интриги. А ведь сама ткань мира изменилась. Ты же помнишь вчерашнюю Селену?

– Спасибо за чудный вечер, дорогой. Мне кажется, она стала немного больше, и какой чудный лунный заяц теперь ее украшает.

– Так и должно быть. Но не только Селена увеличилась после воссоединения. Мы должны увидеть возвращение беглецов и их земель. Как некстати опять отсутствует Суток. Мне сейчас нужны все дельные головы.

– Да, дорогой, о беглецах: я должна была тебе раньше сказать, но мне хотелось сделать сюрприз. Теперь уж подожди, мы потом вернемся к этой теме… Я ведь могу иметь небольшие тайны от тебя?

Король повернулся на шум возле ротонды и невзначай положил руку на эфес кинжала на поясе.

– Что это там происходит?

Королева пригляделась и тихонько засмеялась.

– Это пажи Сонетры буквально выполняют мое распоряжение обеспечить наше уединение. Как бы они не закололи бедного старика-садовника.

За нежно-зелеными стволами бамбуковой рощицы вдруг наметился неясный силуэт гибкой фигурки в изумрудном трико. В опущенной руке тускло блеснуло вороненое жало.

– Вильгельт, – прошептала испуганно Альда.

– Не волнуйся, дорогая, это охрана. Миктрельские телохранители. Я ведь говорил тебе, что отношусь серьезно к происходящему.

– Наемники?

– Они очень хороши. Я убежден, что мы его заметили только потому, что он хотел этого сам. Для нашего спокойствия.

Тревога королевы после разговора с мужем все же немного улеглась. Она шла, сопровождаемая Сонетрами, по древним каменным плитам, по которым ходили еще первые Винны. Эта потрескавшаяся дорожка была даже старше дворца. Все, что осталось от старой цитадели: водовзводная башня, часть крепостной стены в глубине парка и эти поросшие травой плиты на высоком берегу реки. Когда-то они были частью королевской дороги.

Альда не сказала супругу, какой сюрприз она ему готовила. Может, вообще неправильно было затевать что-то втайне от него. Тем более что дело было серьезное и касалось беглецов. Но королева не хотела, чтобы вмешался канцлер и эти новые люди оказались в его руках.

– Ваше величество. – Впереди в почтительном поклоне стоял сам канцлер Дитрих Прушан.

Настроение королевы резко изменилось. Она с надменной холодностью бросила взгляд на заплывшую жиром фигуру толстяка и на его склоненную красную лысину на уродливо большой голове. В дополнение ко всему ее раздражение усилило то, что на грушеподобное тело этого фигляра были натянуты узкий камзол и панталоны такого же лилового цвета, что и ее собственное платье.

– Канцлер, – произнесла Альда.

– Хочу вас известить, моя королева, если вы не в курсе, что ваш любимец Исс Кассель с полчаса назад, переодевшись в егерское платье, спешно покинул столицу на бригантине «Пират». – Прушан масляно улыбался толстыми губами.

Альда пристально посмотрела на толстяка. Она была намерена пройти мимо неприятного ей чиновника, но слова канцлера вынудили ее остановиться.

– Что вы ходите этим сказать, милорд? Что вы следите за моими действиями? – Тон королевы не сулил ничего хорошего.

– Что вы, моя королева, – преувеличенно испуганным голосом, как показалось ей, произнес канцлер, – я только хотел быть вам полезен. Почему же вы так несправедливы ко мне? Я преданный слуга ваш и его величества. Уверяю вас.

Альда продолжала недобро смотреть на скользкого толстяка.

– Имейте в виду, канцлер, – сказала она после паузы, – если с Касселем произойдет что-нибудь дурное… вы мне за это дорого заплатите.

Пажи Сонетры с очевидной враждебностью смотрели на чиновника, вызвавшего гнев их королевы. Они заняли позицию за спиной у канцлера и были похожи на легавых, ждущих команды хозяина наброситься на зверя.

Замешательство в глазах толстяка вызвало в груди Альды сладкое чувство удовлетворения. Она повернулась спиной к канцлеру и проследовала дальше по древним плитам, покрывающимся редкими крупными каплями начинающегося дождя.

«У него везде шпионы», – думала Альда. Может быть, даже в ее собственных покоях. Кто-нибудь из камеристок не устоял? Неужели это действительно была прямая угроза с его стороны, так неуклюже выраженная? Раньше он себе такого не позволял. Если так – то зря он с ней связался. Она сотрет его в порошок.