Как и в Гилене, Маргарет оказалась меж двух враждующих лагерей, но не принадлежала ни к одному из них, поэтому вызывала недоверие обоих.

— Йен любит меня, — сказала она Тристану. — Он приедет за мной.

Должно быть, ей удавалось говорить с уверенностью, которой она не испытывала, потому что ее собеседник нахмурился.

— И когда же это случится? — Он привлек девушку к себе, и теперь их глаза разделяло всего несколько дюймов. — Ты красивая молодая женщина, Мэгги. Неужели ты готова ждать годы, пока твой возлюбленный не решит, что для него безопасно прокрасться сюда за тобой? И прошу заметить, ему ведь придется именно красться, потому что… Пойми, пока жив твой отец и пока живы члены клана лорда Баденоха, для Брюса и его людей Шотландия не будет безопасной. Подумать только: он убил Комина перед алтарем! — Тристан понизил голос, перейдя на хриплый шепот: — Надеюсь, ты не забыла, что я держал тебя в объятиях раньше. Я знаю, какая ты страстная. Неужели ты хочешь прожить много месяцев — или лет — без мужчины?

Тристану всегда удавалось ее удивить, и сегодняшний вечер не стал исключением. Он наклонился и поцеловал ее. Его губы были теплыми и мягкими, от него пахло гвоздикой. Все это было знакомо… и совершенно неправильно.

Он сделал попытку привлечь ее к себе поближе, чтобы поцелуй стал более глубоким, но Маргарет с силой оттолкнула его. Он отступил, споткнулся и выругался.

— Прекрати, Тристан! — Маргарет утерла рот ладонью. — Что ты себе позволяешь? — Она с яростью взирала на друга детства.

Его глаза тоже полыхали огнем, но в них было… нет, Маргарет не могла определить, что именно.

— Я показываю тебе, чего ты лишаешься. Только дура станет ждать мужчину, который никогда не вернется, когда рядом с ней другой — тот, кто хочет ее ничуть не меньше.

Он сделал шаг к ней, но Маргарет воскликнула:

— Прекрати, Тристан! Я не хочу!

Его глаза стали шальными, и он подался вперед, как если бы собирался заключить в объятия.

— Я могу сделать так, что захочешь.

В его голосе появились новые нотки, которых Маргарет раньше не слышала и потому не узнала. По спине прокатилась волна дрожи. Хотя Маргарет точно знала, что Тристан не Фин Макфиннон и никогда не сделает ей больно.

— Нет, — твердо проговорила она. — Мы старые друзья, но если ты будешь продолжать в том же духе, то нашей дружбе конец.

Сначала ей показалось, что Тристан не намерен отступать, но потом, очевидно, ее слова дошли до его сознания. Маргарет видела на его красивом лице гнев и досаду.

— Ты совершаешь ошибку, Мэгги. Надеюсь, к тому времени как ты это поймешь, я еще не устану ждать. Лично мне не хотелось бы всю оставшуюся жизнь спать в одиночестве. А если ты будешь продолжать упрямиться, с тобой произойдет именно это.

Взяв свою лошадь под уздцы, он скрылся в темноте. Маргарет хотела окликнуть его, но понимала, что надо дать ему время остыть. Замок был совсем близко.

Спустя мгновение она передумала. Быстро темнело, и лесные тени обретали очень уж зловещие формы. И что‑то явно было не так…

Звук шуршавших под ногами листьев заставил Маргарет вздрогнуть. Она огляделась, всматривась в темноту.

«Это всего лишь ветер», — сказала она себе.

И все же это был не ветер. Она почувствовала покалывание в затылке. Она чувствовала… чье‑то присутствие. В темноте кто‑то прятался.

Маргарет уже открыла рот, чтобы окликнуть Тристана, но тут чья‑то большая рука, протянувшаяся из‑за ее спины, закрыла ей рот, а другая грубо обхватила за талию. Маргарет оказалась прижатой к широкой мужской груди.

Он не должен быть здесь. Йен клятвенно обещал Ламонту, что только посмотрит на замок и через час вернется. Он не должен был никому показываться на глаза, даже беглой жене. Слишком многое поставлено на карту.

После пяти месяцев ожидания на западных островах, пока Брюс собирал поддержку, необходимую для возвращения своего королевства, они наконец были готовы. Завтра ночью король и три сотни его сторонников нападут на Тернберри, что дальше на побережье, а самые крупные силы — около восьми сотен человек — под командованием братьев Брюса, Александра и Томаса, поведут атаку на Галлоуэй на южном берегу.

Все было готово, и воинам шотландской гвардии поручили опасное задание — накануне ночью разведать район высадки. В Галлоуэй отправились Йен и Ламонт, а в Айршир — Максорли, Маклауд и Макгрегор. Другая часть гвардии находилась где‑то в северо‑западной Шотландии, провожая женщин из числа сторонников Брюса в безопасное место.

Миссия Йена и Ламонта была проста: им следовало изучить и определить численность неприятеля, а также убедиться, что их никто не ждал. Место, выбранное для высадки, оказалось далеко не идеальным, и Йен был категорически против. Глубокая узкая бухточка среди скал в районе Лох‑Райана позволяла врагам достать их с берега, как рыбу из бочки. Но, учитывая течение, это было единственное место для высадки большого количества людей без особой опасности. И он, в конце концов, перестал спорить. Их успех зависел от внезапности нападения.

И все же он явился сюда, рискуя всем, потому что был слишком зол и сжигаем ревностью, чтобы проявлять осторожность.

Йен сидел высоко на дереве, пытаясь разглядеть, что происходило в замке, и, возможно, хотя бы одним глазком увидеть жену, когда из ворот выехали мужчина и женщина. Темнело, на женщине был плащ с капюшоном, но Йен все равно почти сразу узнал жену. Она что‑то сказала своему спутнику, оглянувшись через плечо, затем пришпорила коня и скрылась за деревьями. А Йен слез с дерева и направился за ними.

Он не мог поверить в реальность происходящего. Он месяцами ругал себя за то, что покинул ее, и вдруг обнаружил, что жена не только оставила его, не удосужившись дать более или менее внятные объяснения (ему не надо было заглядывать в записку — интересно, когда она научилась писать? — чтобы вспомнить содержание: «Я люблю тебя, но больше не могу оставаться здесь. Буду ждать тебя в Гартланде. Прости».), но к тому же имела наглость отправиться на верховую прогулку с другим мужчиной!

Довольно скоро Йен понял, что мужчина — Тристан Маккан. Этот ублюдок подарил ей первый поцелуй. И, возможно, второй. А сколько еще?

В темноте Йена одолевали кошмарные мысли. Ревность свернулась в его сердце, словно змея, приготовившаяся к броску. Положение усугублялось тем, что Маккан мог стоять насмерть на поле боя, а так же потягаться с Маклином во внешней привлекательности. Когда негодяй поцеловал ее, Йен обезумел от ревности. Ему потребовалась все его выдержка, чтобы не броситься на Маккана и не разорвать на части.

Не оттолкни его Маргарет, Йен не смог бы удержаться. Слава богу, разум восторжествовал — по крайней мере, на мгновение.

А потом Маргарет, очевидно, почувствовав его присутствие, открыла рот, чтобы закричать. Йен не мог позволить ей поднять на ноги весь замок: тогда уже не было бы речи о внезапности — и был вынужден объявиться.