Следовало что‑то предпринять.

Это была настоящая бойня. Стоя чуть ли не по колено в крови, Йен с трудом отбивался от воинов Макдауэлла. Сотни тел — в большинстве своем воины Брюса — плавали в озере, и вода на рассвете казалась красной.

Слишком поздно они осознали, что попали в ловушку. Суда с армией на борту, которую Роберт Брюс собирал пять месяцев, вошли в озеро под темным безлунным небом, и только потом они поняли, что были лишены самого важного элемента атаки — внезапности. Оказалось, что их уже ждали. И врагов оказалось намного больше, чем сообщила разведка Брюса.

Йен поморщился. Он только что мощным ударом меча рубанул противника по шее, почти отрезав ему голову, и брызги крови попали ему на лицо. Он не успел утереть кровь с лица, когда на него налетел новый отряд. Йену приходилось отбиваться от двух, трех, а то и четырех воинов одновременно — люди Макдауэлла прыгали с деревьев, где они скрывались до поры до времени.

Макдауэлл — хитрый ублюдок. Этого у него не отнимешь. Он какое‑то время ожидал в засаде, наблюдая, как люди Брюса высаживаются на берег и вытаскивают из воды свои бирлинны. Затем атаковал небольшими силами, чтобы выманить главные силы Брюса.

Уловка сработала, и воины Брюса были застигнуты врасплох, а вскоре разбиты неожиданно появившимися более крупными силами Макдауэлла.

Как часть авангарда, Йен и Ламонт находились среди первых людей Брюса, высадившихся на берег. Осознав, что происходит, Йен попытался предупредить воинов на кораблях — чтобы те отвернули обратно, — однако его крики заглушил грохот сражения и он никак не мог отделаться от постоянно нападавших на него врагов. Следовало что‑то придумать, но на это не было времени. Отбиваясь своим огромным двуручным мечом, Йен с тоской наблюдал, как воины, с которыми он много месяцев сражался бок о бок, падали под натиском превосходящих сил противника.

Им повезло только однажды, когда кто‑то зажег огонь на старом бакене — сигнал, предназначенный для указания пути ко входу в залив. Это предупредило оставшиеся суда об опасности, и двум удалось спастись раньше, чем они попали в ловушку. Из восемнадцати кораблей и восьми сотен людей, которые вошли в залив, чтобы высадиться и снова попытаться завоевать для Брюса трон, почти все угодили в сети Макдауэлла.

Остальные могли по своему усмотрению с боем вырываться из ловушки или умереть. Оказавшись в меньшинстве и в крайне невыгодном положении, Томас Брюс, один из самых надежных командиров, приказал отступать, что, по сути, оказалось призывом к бегству. И действительно, началось паническое бегство. А вскоре Йен с ужасом увидел, как Томаса и его младшего брата Александра окружили Макдауэллы и взяли в плен. Когда командиры оказались в плену, люди стали действовать сами по себе. Большинство бросились к деревьям, считая, что единственное спасение — скрыться в лесу.

Ламонт что‑то прокричал, затем знаком призвал Йена на помощь. Тот кивнул и стал мечом прокладывать себе путь к другу. По пути он сбил с ног еще несколько воинов противника. Он находился уже в нескольких футах от Ламонта, когда дорогу ему преградил крупный широкоплечий воин. И, судя по качеству его доспехов, это был не рядовой воин. Но лишь когда они скрестили мечи, Йен узнал своего противника. То был Дугалд Макдауэлл, старший брат его жены.

Йен выругался и отступил. Он был ужасно зол на Маргарет, но не мог вернуться к ней убийцей брата. Несмотря на ее ультиматум, он намеревался при первой возможности вернуться к жене и потребовать исполнения брачных клятв. Ей не удастся так легко от него избавиться.

— Дай пройти, Дугалд, — сказал он.

— Сдавайся, — ответил наследник Макдауэлла, — и тогда, возможно, мой отец пощадит тебя. В конце концов, твоя заслуга в произошедшем тоже есть, — добавил он с издевательской ухмылкой.

Йен словно окаменел. «Нет, не может быть!» — воскликнул он мысленно.

А Дугалд по‑прежнему ухмылялся.

— Признаюсь, твоя преданность моей сестре оказалась для нас чрезвычайно полезной, — добавил он и громко расхохотался.

А у Йена появилось ощущение, что он получил удар кинжалом в живот. Нет, в спину. Он не верил собственным ушам. Неужели Маргарет все же сказала кому‑то о его присутствии? Он знал, что совершил ошибку, когда последовал за ней, и еще одну — когда обнаружил себя. Тем не менее ему в голову не приходило, что жена может его предать.

— Маклин! Сзади!

Йен услышал предостережение Дугалда слишком поздно. Его невнимательность — шок из‑за предательства жены — обошлась ему слишком дорого. Другой воин Макдауэлла неожиданно приблизился сбоку. Повернувшись, Йен успел заметить серебристый блеск стали, после чего почувствовал сильнейший удар по голове — и все кончилось.

Падая на землю, он с радостью подумал о том, что ему не придется жить, сознавая, к чему привела его слабость к женщине.

Маргарет была еще далеко от Странраера и берега Лох‑Райана, когда до нее стали доноситься ужасные звуки. Лязг металла, гневные крики воинов, стоны умирающих.

Она опоздала. Ей потребовалось слишком много времени, чтобы выбраться из замка и зажечь огонь на старом бакене в Кирколме. Ее предупреждение не сработало. Вероятно, суда пришли раньше.

Только бы с ним ничего не случилось!

Ах, если бы она не разжигала огонь так долго! Маргарет принесла с собой трутницу и сумела получить огонь, но последний смотритель не оставил — хотя должен был — чашу для топлива полной, и ей пришлось тратить время на сбор хвороста, а потом лазить вверх‑вниз по шаткой лестнице, чтобы наполнить железную чашу для огня.

У нее от страха замирало сердце, когда она ехала по темной лесной тропе и всю дорогу молилась. Но звуки с берега становились все страшнее. Лязг мечей, наполнявший воздух, постепенно стихал, зато слышнее стали крики и стоны. Ничего подобного Маргарет еще не доводилось слышать, и она понимала, что эти звуки теперь будут преследовать ее в кошмарах до конца жизни. Она сразу догадалась, что слышала звуки ужасной бойни. Мир вокруг нее приобрел неясные очертания и казался расплывшимся пятном — то ли от слез, туманивших глаза, то ли от страшных образов, мелькавших перед ее мысленным взором. Когда же Маргарет наконец добралась до поля боя, спрыгнула с коня и стала пробираться через толпы ликующих членов своего клана, она окончательно утратила всякую связь с реальностью. Ей чудилось, что она оказалась в отвратительном ночном кошмаре, странном мире жути и ужаса. Она бежала к берегу, и путь ей освещали факелы, зажженные повсюду.

Ее узнавали: она не единожды слышала удивленное «миледи», — но никто не пытался остановить. И она поняла почему, как только миновала деревья и перед ней предстал берег, усеянный трупами.

К горлу подступила тошнота. Тела — или части тел — были везде. В море кровавых ошметков осталось только два или три пятнышка светлого песка. Повсюду стоял тошнотворный запах. Маргарет вырвало.

Подняв голову, она повернулась сначала в одну сторону, потом в другую, почти не видя ничего вокруг. Она не знала, куда смотреть и как смотреть, и опасалась, что увидит… самое ужасное.