Но это у них не пройдет. Упрятать его в тюрьму? Как бы не так.

Он резко повернулся на звук открываемой двери. Слова уже готовы были сорваться у него с языка, но при виде отца, который предостерегающе покачал головой, Арни лишь мрачно промолчал.

И только когда охрана ушла, его прорвало:

— Они пытаются пришить мне это чертово дело. Неужели она думает, что сможет засадить меня в тюрьму, опозорив предварительно перед коллегами? Эта сучка…

— Сядь. И заткнись.

Арни сел, однако слова продолжали литься из него потоком.

— Вдобавок они привлекли к этому девицу из прокуратуры. Чертовы девки, это они все устроили. О чем, скажи на милость, думает Чак? — в раздражении поинтересовался Арни, имея в виду прокурора. — Почему он не закроет это идиотское дело?

— Были выдвинуты официальные обвинения, и теперь он намерен отпустить тебя под залог.

— Ничего не скажешь, здорово, — Арни с отвращением вскинул руки. — Меня суют в тюрьму по этому гребаному делу, а выйти отсюда я могу только под залог. К черту, па. Я могу потерять полицейский жетон. Нужно связаться с отделом внутреннего расследования, пусть они займутся Макнамарой. Ты же знаешь, это все происки Мак-Ви. Из-за этой парочки я и попал сюда.

Микс-старший выслушал эту тираду со сжатыми губами.

— Ты попал сюда потому, что не смог вовремя заткнуться — совсем как сейчас. А теперь я хочу спросить у тебя кое-что. Только между нами. Я спрошу один раз, и ты ответишь мне правду. Не вздумай солгать. Если я пойму, что ты лжешь, то сразу развернусь и уйду, так что дальше ты будешь выпутываться сам, без моей помощи.

Раздражение мгновенно исчезло с лица Арни, превратившись сначала в растерянность, а затем и в страх.

— Бога ради, папа.

— Это ты напал на нее, Арни? Смотри мне в глаза. Это ты сделал?

— Я…

— Не вздумай лгать.

— Она отстранила меня. Использовала меня как козла отпущения. Ты же сам учил меня, что никому нельзя давать спуску. Если тебя пнули, пни в ответ.

Микс мрачно смотрел на сына.

— Я что, учил тебя бить женщину? Я учил тебя этому, парень?

— Я не мог оставить все как есть. Я…

Резкий удар по лицу заставил его умолкнуть на полуслове. Арни, набычившись, смотрел на отца влажными от слез глазами.

— Я что, учил тебя нападать на офицера полиции, да еще со спины? Я хотел, чтобы ты стал мужчиной, черт возьми, а не прятался на лестнице и не бросался с кулаками на женщин. Ты — позор не только нашей семьи, но и нашей профессии.

— Если на тебя наезжают, дай сдачи — и как следует. Так ты меня учил. Так я и поступил.

— Если ты не видишь разницы, говорить тут уже бесполезно.

Микс устало поднялся на ноги.

— Я постараюсь сделать для тебя то, что пока еще в моих силах. Ты мой сын, и я сделаю это для тебя, для твоей матери, для моего внука. Но с работой тебе придется распрощаться. И если бы я мог тут что-то изменить, то все равно бы не стал.

— Но как же ты сможешь гордиться нашей фамилией, если твой сын уже не будет полицейским?

— Не знаю. Я вытащу тебя отсюда — все, что я могу для тебя сделать. Что потом — не знаю.

— Мне казалось, что и ты так поступил бы на моем месте.

— Только этого не хватало. Охрана! — крикнул он и вышел, оставив своего сына в одиночестве.

К воскресенью Фиби решила снять повязку. Она уже успела устать от нее, устать от лекарств и от синяков. Иногда ей хотелось поплакать и пожаловаться на жизнь, однако приходилось сдерживаться — чтобы не огорчать еще больше своих близких. И от этого она тоже устала.

И все же после душа она чувствовала себя не так уж плохо — особенно когда удержалась от искушения взглянуть на себя в зеркало. Она даже умудрилась надеть халат, не затратив на это слишком больших усилий. Вдохновленная такими успехами, Фиби решила, что сможет не только выдержать субботний ужин, но и посидеть со своими близкими часиков до десяти — пока силы не покинут ее окончательно.

Стоило Фиби вернуться в спальню, как в ту же минуту в дверях показалась ее невестка.

— Тук-тук, — сказала Джози с ослепительной улыбкой. — Как чувствует себя пациент?

— Весьма признательна, но я вычеркнула себя из списка недееспособных.

— Прости, но последнее слово тут за мной. Снимай халат.

— Ради бога, Джози.

Джози снова сверкнула ослепительной улыбкой. Она была маленького росточка, да и весила всего ничего. Но за этой ангельской внешностью скрывалась натура, способная посрамить медсестру Рэдчед.

— Снимай халат, дорогуша, или я пожалуюсь твоей маме.

— Это угроза?

— Само собой.

— Ну, подожди, я сбегу от вас в Атланту, сниму там квартиру и не оставлю обратного адреса.

И все же, несмотря на ворчание, Фиби сбросила халат.

В карих глазах Джози мелькнуло сочувствие, однако голос ее прозвучал четко и отрывисто:

— Синяки почти исчезли. Бедро выглядит намного лучше. Но вот плечо, должно быть, еще побаливает.

— В общем, да.

— А как насчет свободы движений?

— Знаешь, я очень рада, что среди моих лифчиков оказалось несколько таких, которые застегиваются спереди. Впрочем, двигаюсь я сейчас намного свободнее.

Осторожно взяв ее руки, Джози повернула их ладонями вверх. По правде говоря, именно эти ранки болели больше всего.

— Запястья выглядят вполне прилично.

— На самом деле все время саднят, и очень здорово. Ну что, могу я наконец позаботиться о своем целомудрии?

Джози подхватила халат и помогла ей одеться.

— Какие-нибудь проблемы с глазом? Видишь хорошо?

— Тут все в порядке. Предваряя следующий вопрос: голова теперь болит реже и не так сильно. Да и челюсть в основном нормально. Я уже могу нажимать на нее — правда, очень осторожно. В общем, все не так уж плохо.

— Ты быстро выздоравливаешь. Все потому, что ты еще молода и в хорошей физической форме.

— Должна же быть хоть какая-то польза от этих тренажеров. Слушай, Джо, тебе совсем не нужно тратить свое время только на то, чтобы зайти и осмотреть меня.

— Тебе просто повезло. На самом деле я пришла сюда так рано, чтобы поучиться у Авы печь лимонный пирог. Она как раз готовит его сегодня — как-никак любимый десерт Дейва. Слушай, что мешает ей взять этого парня в оборот?

— Хотела бы я знать. — Фиби подошла к шкафу, чтобы достать оттуда нижнее белье. — Сейчас они оба свободны — но это первый раз за долгое время. Вообще-то Дейв развелся уже два года назад, но они с Авой по-прежнему изображают двух преданных друзей.