дверь и даже не пыталась скрыть свое удивление, когда увидела на пороге Джордан, отмывшуюся и держащую в руках тарелку с сэндвичами и две бутылки воды.

– Я подумала, что ты не хочешь идти в столовую и могла проголодаться, – пояснила она, проносясь мимо меня, чтобы поставить тарелки и бутылки на стол.

– Я позже тебе перезвоню, Роланд, – сказала я ему, и мы попрощались.

Джордан прошлась по комнате, рассматривая мои фотографии и рисунки.

– Красиво. Ты нарисовала?

– Эм, да.

– Это твой дядя?

– Да.

– А он сексуальный для старичка. – Она закончила свою маленькую экскурсию и плюхнулась на кровать, будто проделывала это уже сотню раз.

Я не отходила от двери.

– Чего ты хочешь, Джордан? – По моему опыту, другие девчонки никогда не заходили ко мне просто чтобы пообщаться. Обычно они всячески старались меня избегать. Я напомнила себе, что только человеческие девушки испытывали отвращение к моей части ундины, но после многих лет, в течение которых меня сторонились, было сложно считать иначе.

Джордан, казалось, была в самом деле немного обижена моим вопросом, и я пожалела, что была так резка.

– Прости, это прозвучало неправильно. Просто я удивлена, что ты пришла.

– Я тоже. Обычно мне мало кто нравится. Оливия милая, но она настоящая девчонка, если ты понимаешь, о чем я. Ты мне тоже была безразлична, когда только приехала, но изменила мое мнение.

Я закрыла дверь и пошла присесть в кресло возле стола.

– Спасибо, наверное.

Джордан села на кровати и провела пальцем по очертаниям одной из птичек, вышитых на лоскутном одеяле моей бабушки.

– Очень красиво. Это твоя мама сделала?

Я резко рассмеялась.

– Моя мама сбежала, когда мне было два года, а если она и сделала бы что-то, то я бы сожгла это, а не повезла сюда с собой. Его сшила моя бабушка.

– Ой-ой! У кого-то серьезные проблемы с матерью.

– Если ты пришла насмехаться надо мной, то знаешь, где дверь.

– Боже, остынь, ладно? Мне понятна твоя злость. Ты здесь не единственная сирота с печальной историей. – Она встала и подошла взять сэндвич и бутылку воды. – Может, поедим, и ты расскажешь мне о том, что между тобой и Николасом Даншовым совсем ничего нет?

– Я уже говорила тебе, что между нами ничего нет. Он мой тренер, только и всего.

Джордан положила еду и бутылку с водой на мою тумбочку и снова села на кровать.

– Ага. Именно поэтому он бросился на тебя, словно живой щит.

Я усмехнулась.

– Ты совсем не знаешь Николаса. Этим он и занимается – защищает людей, и сделал бы то же самое ради кого угодно.

Джордан разразилась смехом.

– Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы Николас примчался мне на помощь (хотя мне не нужно, чтобы меня спасал какой-то мужчина), этого никогда не случится. Ты бы видела его лицо, когда он увидел, что на тебя напали. Впервые вижу, чтобы кто-то так быстро двигался.

– Жаль, никто не скажет Николасу и Тристану, что мне не нужен защитник, – проворчала я.

– Мужчины так устроены, – объяснила Джордан с набитым ртом. – Ты сильная, но у тебя такой ранимый вид, что у них подскакивает тестостерон. Но, увидев Николаса внизу, я более чем уверена, что в случае с ним дело не только в этом. Когда ты стояла там вся мокрая, и он загородил тебя, взгляд, которым он одарил других парней… бррр. Он сделал все, чтобы обозначить свою территорию, ему оставалось разве что помочиться вокруг тебя.

– Полный вздор. И спасибо за этот отвратительный образ.

Она посмотрела на меня долгим испытующим взглядом.

– Не можешь же ты быть настолько бестолковой. Любому, у кого есть глаза, видны искры между вами.

Я отвернулась от нее и развернула сэндвич. Но не успела я откусить и кусочка, как Джордан взвизгнула.

– О господи! Ты правда не подозревала? – Я не ответила, и она, вскочив с кровати, принялась подпрыгивать на месте, будто выиграла какой-то приз.

– Что? – спросила я, защищаясь.

Она упала на кровать, завывая от хохота, а я наблюдала за ней с растущим раздражением. Через несколько минут она взяла себя в руки, села и вытерла глаза.

– Мне это нравится! Селин годами вешалась на Николаса, а он предпочел ей милую маленькую сиротку. Она наверняка сходит с ума от ревности. Жаль, что она не останется и не увидит, как он из-за тебя бросается на других парней, словно пещерный человек.

– Он меня не выбирал, а я уж точно его не хочу. – Я откинулась на спинку кресла, размышляя, почему вдруг решила, что было бы неплохо обзавестись подругой, с которой можно говорить на девичьи темы. Уверена, мое лицо пылало, как раскаленный уголек. – Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Джордан отпила из бутылки и поморщилась.

– Конечно, но будет вовсе не так весело, как говорить о Николасе.

Любая другая тема была бы лучше этой.

– Я понимаю, почему могу не нравиться Селин. – Джордан фыркнула от моего выбора слов, но я оставила это без внимания. – Но тебе-то она почему так не нравится?

– Шутишь? Эта женщина ведет себя как настоящая сука со всеми, у кого нет члена. На тренировках она всегда отдает предпочтение парням. Слава богу, она приезжает всего пару раз в год.

– Значит, она бы в любом случае невзлюбила меня просто потому, что я девушка?

Ее глаза заблестели.

– Да, но ты – особый случай.

– Как долго ты здесь живешь?

Я уже знала, что все учащиеся, кроме Терренса, были сиротами. Однако мне была известна только история Майкла. Джордан была дерзкой, бесстрашной и отличалась от других, и мне стало любопытно, была ли она такой в своей прежней жизни. По ее лицу пробежала тень.

– Мама бросила меня, когда мне было четыре года, и я начала рассказывать всем о маленьком человечке в моей голове. Думаю, все усугублялось тем, что я избивала детей, которые были вдвое больше меня. Никто в ее семье не захотел меня забрать, поэтому я попала в чудесную систему патронажного воспитания. Семьи часто менялись. Никто не хотел ребенка, который слышал голоса в голове и был вынужден дважды в неделю ходить к мозгоправу из-за проблем с гневом.

Она убрала назад свои светлые волосы, и ее глаза наполнились гордостью.

– Но я всегда знала, что неспроста отличаюсь от всех. Когда мне исполнилось десять, я сбежала из последней дыры, в которую меня определили. Три недели я прожила на улице, пока на меня случайно не наткнулась Полетт. Как только она заговорила со мной, я поняла, что она такая же, как