Но тут внезапно из своего угла сорвался Неверов и сделал именно то, от чего его предостерегал Кудимов.

– Кузнецов, говоришь? – подскакивая к молодому человеку, рявкнул капитан. – А мне думается, что Шамкин!

– Какой еще Шамкин? Что за ерунда? – вскинул брови Денис.

– Брось! Андрей Шамкин – твой отец!

Дэн часто заморгал.

– Капитан, что вы себе позволя… – привстал из-за стола Кудимов.

Но Неверов, зависая над Кузнецовым и перейдя на крик, его не услышал:

– Что же ты к родному отцу так неуважительно?! Иван, не помнящий родства… Полжизни под другой фамилией живешь! Это ты сам или мать так решила? Смотрите-ка, какая предусмотрительная женщина, Кузнецова Наталья Львовна. Сама от позора сбежала и сынка хотела своим крылом укрыть. – В этот момент Дениса словно передернуло, он закрыл глаза и попытался отстраниться от Неверова, но тот наседал. – Вот на Черном Броде чужие люди об отце твоем все еще судачат. Они-то помнят, кто проклятый клад нашел. А ты, значит, забыл! Все забыл! Стер с подкорки! Просто-таки выкинул своего родителя из памяти.

– Я ничего не забыл… – едва слышно проскрежетал Денис. На лице его разом сменилась целая гамма чувств. – Не смей, подонок, говорить о том, чего не знаешь! Не смей!!! Ты не знаешь!!!

– Нет, знаю!!! – рявкнул Неверов. – Знаю, что это ты Тарасова отравил! И Дмитриеву. И Жарко. И даже знаю, как ты это сделал! Метанолом напоил! Тоже мне, химик-любитель! Ничего оригинального!

– Ой ли? – с гадкой улыбочкой произнес Кузнецов.

Кудимов сделал стойку – пришлось признать, что тактика, выбранная сочинцем, оказалась действенной.

– Что ж, кое-чего мы действительно не знаем, – подхватил он инициативу. – Вот и расскажите нам, почему вы отказались от уже опробованного средства, почему здесь применили другое отравляющее вещество? И откуда его достали?

– Ладно… – сказал Кузнецов, но тут же замолчал.

Неверов в ожидании настороженно заходил кругами вокруг него. Майор тоже ждал, боясь случайным жестом или словом как-то помешать наметившемуся признанию.

Прошла секунда, три, пять… и Кузнецов заговорил:

– Год назад умерла моя мама. Умирала долго, тяжело. Онкология. Это, в общем, было предсказуемо, учитывая то, что она пережила. Мама не любила вспоминать прошлое. Черный Брод стал для нее адом, она сбежала оттуда, начала новую жизнь, верила, что у нас с ней есть шанс. Один Бог знает, чего ей это стоило. Смена документов, переезд в большой город, вонючие коммуналки, поиск работы… Иногда нам с ней просто жрать было нечего. Но золотой отцов крестик на хлеб мы менять не стали. Ведь это единственная память, что от него осталась. Хотя мама не хотела, боялась вспоминать, тем паче когда второй раз замуж вышла. Отчим, конечно, старпер был и козел конченый, земля ему пухом, но зато с его помощью я и в мед поступил, и подработку неслабую нашел. Без связей туда ни-ни, никого…

«Как обманчива внешность… – размышлял Неверов, слушая это странное признание, которое больше напоминало историю жизни, да еще какой жизни. – Кто бы мог подумать, что все это рассказывает молодой парень. Ведь ему едва исполнилось двадцать восемь. Двадцать восемь лет, и девять трупов! Как это возможно?!»

– А лично я всегда помнил отца. Детская память – штука преотличная. Мне ведь тогда одиннадцать лет было. Прикиньте! Какие детские впечатления. Отец мне сказал: «Пойди погуляй», а сам за ружье и в сарае закрылся. Потом – чпок, и привет. Нет, я все помню, ничего не забыл. Особенно когда ваша ментовская свора у нас в доме орудовала. Весь тот позор у меня на подкорке будто каленым железом выжгли! – Кузнецов переключился на события семнадцатилетней давности и стал в мельчайших деталях рассказывать про тот день, когда его отец вернулся из леса и принес золотые изделия, замотанные в старое верблюжье одеяло, а мать вскрикнула: «Откуда?» и остолбенела.

Кудимов украдкой бросил взгляд на часы:

– Кузнецов, давайте ближе к делу. Где вы доставали отравляющие вещества?

Но тот даже не посмотрел в его сторону и продолжал о своем:

– Ничего прекраснее я в своей жизни не видел! Этот жалкий викинг и его золотишко, которое Лобов наковырял, ни в какое сравнение не идут с папиными сокровищами! Но как же! Ведь тут работают профессионалы, у них научный подход! А отец мой, видите ли, неотесанный любитель! Черный копатель! Расхититель госценностей, осквернитель памятников! – зло выкрикивал Кузнецов. – Пусть у него не было диплома! Но зато у него было чувство земли! Отец сквозь землю умел видеть!

– Кузнецов, отвечайте, были ли у вас сообщники? И с чьей помощью вы доставали отравляющие вещества? – снова задал вопрос Кудимов.

– Места надо знать!

– Кузнецов, я повторяю…

– Вы про метанол спрашиваете? Так этого добра полно на каждом углу и в любом количестве. – Откинувшись на спинку стула, Денис насмешливо улыбнулся. (Неверов тотчас заметил резкую смену настроения у допрашиваемого. Впрочем, такое довольно часто бывает.) – А вот чтобы раздобыть ОВИ-14, пришлось немного попотеть! Там в лаборатории строгий учет.

– Что такое ОВИ-14? И где строгий учет?

– Где-где, в секретной лаборатории одного закрытого НИИ. Чего ж сами-то не выяснили? Времени было предостаточно. Или слабо? Так даже неинтересно. Надо хоть когда-нибудь свою задницу от стула отрывать. – В голосе Кузнецова буквально вибрировала насмешка.

– Прекратите паясничать, – резко оборвал его майор и продолжил сыпать вопросами про лабораторию, институт и тайник с находками, о которых Кузнецов не сказал ни слова.

«Сначала надо бы его выслушать, дать выговориться, а уж потом давить… Майор избрал плохую тактику», – сообразил Неверов и решил вмешаться.

– Значит, Кузнецов, если я правильно тебя понял, ты задумал отомстить за отца? План мести у тебя родился давно, но пока была жива мать, ты выжидал. Еще, наверное, готовился, собирал информацию. Но действовать начал после смерти матери? Так?

Смерив глазами сочинца, Денис усмехнулся:

– Соображаешь! Только не мести, а возмездия. В остальном все правильно. Зачем маму тревожить. Она – святая женщина, не то что эти две нимфоманки из «Галеона». Гиперсексуальность в период климакса ведет к случайным, я бы даже сказал, беспорядочным связям. А вы разве не в курсе, что повышенное либидо опасно для жизни? – спросил Кузнецов и сам засмеялся над своей шуткой.

Потом все так же без тени сожаления он заговорил о других своих жертвах. В его словах не было и намека на раскаяние, на угрызения совести. Очевидно, что умершие по его вине люди не являлись ему во сне. О Тарасове и Шестопале он лишь упомянул, причем на какой-то веселой ноте, и перешел к недавним событиям. Конечно, деревенских землекопов Кузнецов травить не хотел.

– А не надо было брать чужое! Коньяк-то они украли из палатки Лобова, – объяснил Денис и рассмеялся. В какой-то момент он вообще сделался очень веселым и смешливым, но рассказ продолжал. Целью его был Лобов, однако подобраться к нему оказалось сложнее, чем он предполагал. Действовать пришлось экспромтом, вот и произошла ошибка. Он лишь примерно знал, как действует новый препарат, однако для себя дозировку рассчитал абсолютно точно.