Но мы сейчас обсуждали совсем не Ангилью, хотя я не исключала, что у банкира Московцева тоже там что-то зарегистрировано. Андрюша спросил, много ли денег собрал Роберт Литтлджон в виде страховок.

— Много, — улыбнулся Алекс. — Он же подрядил мальчиков тоже выступать агентами. Там получилась целая цепочка или пирамида. Они страхуют своих родственников, соседей, в общем, кого угодно, за это получают свой процент, а Роберт как главный агент имеет дело уже со страховой компанией.

«А компания принадлежит ему же, зарегистрированная им же на Ангилье? Или банкиру Московцеву?»

— Деньги вернуть удалось?

— Нет. Только некоторые мальчики отдали полученные ими проценты.

Я спросила, поддерживал ли Алекс Бейли связь с Робертом Литтлджоном после того, как тот уехал на Кипр. Оказалось, что поддерживал.

— А он знает, что вы можете быть потомком последнего русского царя?

Алекс кивнул.

— Ваша семья не пыталась скрыть эту информацию?

— Раньше пыталась. Я же вам говорил. Но какой смысл скрывать это сейчас? То есть мы не собирали пресс-конференции, не публиковали заявлений, но некоторые наши друзья знают, что, возможно, мы являемся родственниками русских царей. Правда, больше мы об этом никому не говорим — люди отказывались верить, что такое вообще возможно. Мы перестали об этом упоминать посторонним.

«А сейчас-то как раз проснулся интерес к последнему русскому царю и возможным потомкам! И этот вопрос волнует британскую королевскую семью».

— Но вы же сюда приехали, — заметила я.

— Да. Наша семья решила все-таки узнать правду — то, что еще возможно узнать. Мы собирались на день рождения моего дедушки. Он как раз является сыном Сиднея и то ли Тамары, то ли Татьяны. Он хочет знать правду.

— Вы будете на что-то претендовать, если окажется, что являетесь потомком Романовых?

— Наверное, нет. Не знаю. Я не могу сейчас сказать, и в любом случае решать буду не я один. Но для начала я должен был встретиться с Николаем Рудольфовичем Миллером. Он обещал показать мне бриллиант. Я собирался его заснять. На бриллиант мы точно не претендуем. Он был заплачен за Тамару. Семья Миллеров имеет на него полное право. А вот имущество Романовых — другой вопрос.

— Примерно то же самое мне говорил Роберт Литтлджон, — сообщила я Алексу Бейли. Признаться, истинному англичанину Алексу я верила гораздо больше, чем Роберту, с его-то генетикой…

Алекс спросил, когда я общалась с Робертом. Я ответила.

— Он и сейчас в Петербурге?

Я пожала плечами. Алекс достал смартфон и попытался дозвониться до Литтлджона. Телефон был или выключен, или вне зоны действия Сети.

— Но Боб не может быть ни потомком русского царя, ни потомком Миллеров! Это его очередная афера!

Алекс чуть не плакал — очень неприятно быть обманутым.

— Зачем ему это?! — не унимался молодой англичанин. — Он же не может пройти генетическую экспертизу!

— Если генетическая экспертиза с Миллерами даст отрицательный результат, он вполне может заявить, что является прямым потомком императорской семьи, — сказала я. — И говорить об этом во всех средствах массовой информации, запустить кампанию в Интернете. И ваши СМИ эту новость точно подхватят. А ради него — и ради вас — никто не будет вскрывать никакую гробницу. И это тоже западные СМИ используют против России и в подтверждение притязаний Роберта.

— Вы хотите пройти генетическую экспертизу? — уточнил Андрюша.

Алекс кивнул.

— Вы будете рассказывать в каких-то СМИ о ее результатах?

— Для начала я сам хочу точно знать. И мои родственники хотят точно знать. Это наше семейное дело! В дальнейшем… Не знаю. Пока не готов ответить.

Интересно, где сейчас Роберт Литтлджон? И сдавали ли они анализы с Шуриком?

— Вы будете подавать в суд на Роберта? — уточнила я.

— Пока нет. Дальше видно будет. Смотря что он сделает. Смотря с какими заявлениями выступит.

Андрюша спросил, присутствовал ли Алекс Бейли на похоронах Николая Рудольфовича Миллера.

— Нет, я приехал позже. Его уже похоронили.

— И ночью с лопатой по Борисоглебскому кладбищу не прогуливались? Могилу Миллера раскопать не пытались?

Алекс в ужасе посмотрел на меня.

— Зачем?! — воскликнул он, подумал немного и добавил: — А что, кто-то гулял? И раскапывал?

— Гулял какой-то англичанин.

Хотя тот англичанин хорошо говорил по-русски, и Ксюша, пытавшаяся совершить самоубийство, только уловила английский акцент. Значит, гулял Роберт Литтлджон. От молодого авантюриста, сына беглого банкира Московцева, вполне можно было этого ожидать. И никакие моральные соображения не остановили бы его от раскапывания могилы. Его остановили двое молодых самоубийц.

Значит, он видел, как Лиля положила камень в руку отца? Пусть он не находился среди прощающихся, но он вполне мог наблюдать за происходящим с некоторого расстояния, например, при помощи какого-то оптического прибора. И увидеть то, что увидели Рудик и Константин, бросившиеся на кладбище в первую же ночь. Может, и Литтлджон приходил, но сын и племянник Николая Рудольфовича помешали ему осуществить задуманное. Хотя могли усилить его желание раскопать могилу. Или, если он не находился рядом во время похорон, двое членов семьи, пожелавших раскопать могилу отца и дяди практически сразу же после похорон, явно стали для него поводом для размышления.

Я спросила, где Алекс остановился. Он назвал небольшой отель среднего класса в старом центре Петербурга, я вызвалась отвезти его туда. Андрюша остался ждать участкового, чтобы опечатать квартиру Миллеров.

Я предложила Алексу погулять по Петербургу, заглянуть в пару музеев, раз уж он тут оказался. Сама обещала поговорить с Шуриком Миллером насчет генетической экспертизы. Или с младшей дочерью Николая Рудольфовича, к которой у меня было немало вопросов. Вернее, вопросы у меня были ко всем: к Лиле, Майклу Веллингтону и Шурику. Не говоря про Бобика Литтлджона.

Но для начала следовало проведать Шурика. Более того, я вспомнила, что в ту же больницу с улицы доставили Николая Рудольфовича Миллера с инфарктом. А потом каким-то образом в гробу оказался совсем не Миллер, а другой старик, тоже умерший от инфаркта. Наверняка здесь уже побывали коллеги Андрюши и попытались выяснить, как подобное могло произойти. Может, удастся разговорить кого-то из персонала. Может, мне скажут то, что не сказали представителям органов?

Шурик попал в токсикологическое отделение, которое кишело молодыми наркоманами. На входе в отделение была охрана, на окнах решетки. Охранник знал меня в лицо по «Криминальной хронике», я сказала, что лично нашла сегодня утром Александра Николаевича Миллера и хотела бы узнать о состоянии его здоровья.