Как зачарованный прошел он в комнату. Аня сделала музыку чуть потише и сказала:

— Я нашла упоминание, что типа у Коновой и этого таинственного «С» разница в возрасте. Казалось бы, что такого — многие девушки встречаются с теми, кто старше них на два, три года и больше. Да я сама такая же… была. А теперь вот… кхм, ладно, мы же с тобой не встречаемся, как бэ… — Турка при этих словах покраснел, Аня захохотала своим особым смехом. Потом посерьезнела:

— Ладно, еще по косвенным намекам, я поняла, что этот «С» то ли оставался на второй год, то ли что-то такое. Ну там фраза проскользнула, что типа, «он не видит ничего такого в том, что ходит в школу…» То есть, как я поняла — могу ошибаться, этому челу в принципе пофиг, что возраст не соответствует классу, понял?

— Ну… Да что тут такого? Бывает, что родители отдают в школу позже. А потом, если пропустил — там не написано почему?

— Не нашла. Может и есть где-то, — девушка зевнула. — Но все равно странно. И я еще больше уверилась в том, что в деле Лены замешан «С». Так что… вряд ли он ее где-то держит, понимаешь, если это человек, который ненамного старше нас. Для такого нужна не только выдержка или шизанутость, для этого нужно подходящее помещение. Не держит ведь он ее дома, верно? Хотя… Ну просто, если некто закрыл Конову в частном доме, значит, это относительно взрослый человек, который живет отдельно от родителей, и может себе позволить… ну ты понимаешь. Вот я живу в квартире, с мамой — куда бы я спрятала жертву? Ты живешь в частном, верно? Но тоже с родителями. Вот. Поэтому, если Конову похитил юнец-бывший, то он скорее… ну, убил ее. Ты уж прости, что я так прямо. Но, если это левый мужик, то держит он ее где-то… Ну точно не там, где живет. Хотя… Мне даже представить сложно, где. Короче, нужно как-то найти и проверить «С». Ты бы сказал об этом ментам.

— Я о нем уже говорил. Да и легко сказать — найти! Ха, да Конова, получается, с кем только не общалась. Кстати, я ж только от ментов, блин… Полдня одно и то же рассказывал в разных вариациях. Они, конечно, оставили номер, могу позвонить. Стриженный — он даже ничего. Нормальный мужик, на самом деле. А тебя не вызывали, случаем?

— Нет.

— Они и не должны были. Я так, на всякий случай спросил. Воскобойникова донесла на историка, как будто он ее домогался. Ну, ему лет тридцать, максимум, но все-таки для таинственного «С» он староват.

— В смысле — домогался? Оклеветала?

— Пока неизвестно. Вроде говорят, что она к нему клеилась, а он — ничего. Не посылал, но и… с другой стороны он ее подвозил до дома несколько раз, после уроков закрывались вдвоем в кабинете. Его решили проверить. Сам он говорит, что делал искусственное дыхание Алине, спасал… Мне кажется, что она его специально решила подставить.

— Ничего себе. Серьезно?

— Серьезно. Есть такая версия. Ей вроде бы как не очень верят, потому что она и про меня дичь наплела. Типа, Давыдов с Коновой общался, они могли поссориться… Хрень. А историка проверяют, допрашивают — ведь дыма без огня не бывает.

— Сволочь. Не люблю таких баб, — покачала головой Аня. — Ну с историком ясно, если она в него втюрилась, то может мстить. Телки бывают такие шизанутые! У мамы есть знакомая, так ее дочка вообще зарезала соперницу. Пырнула ножом, хотела попугать, а потом типа не смогла остановиться. Ой, да у нас в классе знаешь какие были бабы? Тоже чуть насмерть не забили одну девчонку, на камеру снимали… Такое сплошь и рядом. Еще знаю про одну, как она мутила с физруком. Потом залетела, а он уехал из города.

— Жесть. Я с Воскобойниковой вообще не пересекался, и уж тем более, ничего ей не делал. Овца она конченная. Не удивлюсь, если припадочную начнет из себя корчить, в психушку ляжет. Ей внимание нужно. Ладно… Ты молодец, но как нам найти этого «С»? Кто он может быть?

— Понятия не имею. Притом, далеко не факт, что похитил ее он. Далеко не факт, что ее вообще похитили.

— Мы уже сто раз обсуждали. Ну, менты видишь, ищут. Еще одна ученица пропала, правда, аж возле Северного. Вроде, следы борьбы и кровь нашли, шарф ее нашли, а тела нет… Может, как раз он?

— Может быть, — зевнула Аня и хохотнула: — Слушай, а будет смешно, если твоя Конова вдруг появится внезапно. Приколи, как все удивятся?

— Да уж, — покачал головой Турка. Повисла пауза. Музыка, которая почти всегда сопровождала любую беседу, сейчас молчала. Громко тикали часы в соседней комнате.

— Когда у тебя… мама приходит с работы?

— А что? — улыбнулась Аня. — Хочешь поразвратничать? — она засмеялась, но странным, будто бы уговаривающим смехом.

Турка покачал головой.

— Нет… Это я так. Еще раз хотел попросить прощения, что… ну, ты понимаешь.

Лицо ее вытянулось, блеск в глазах погас. Кожа будто помертвела, и напомнила еще зеленые листья на деревьях в сентябре, на которые ночами дышит холодом осень, убивая. Опять повисла неловкая пауза.

— Меня никто не любил по-настоящему, — сказала вдруг Аня. — Никто и никогда. Ну, если не считать маму там… Это понятно. А мне… — она куснула нижнюю губу, тряхнула челкой, покачивая головой. По щекам ее побежали слезы. — Если бы меня любил так кто-то, как ты эту Лену… Я тоже не подарок. Но все-таки, почему мне так не везет? Почему?!

Турка молча подсел к девушке поближе, обнял ее, не зная, что сказать. Хотя по-прежнему помнил житейскую мудрость, что когда женщины плачут, не стоит успокаивать. Надо слушать и поддакивать.

Сейчас он провел пальцами по волосам Ани. Почему-то вспомнил ту вечеринку, в квартире Тулы, вспомнил, как девушка на него набросилась. Еще вспомнил как звонил ей под Новый год — сам не знал зачем. Позвонил, она взяла трубку и даже не узнала его. Мог ли он предположить, во что это выльется в будущем?

— Все у тебя еще будет. Найдется тот самый…

— Это все херня собачья. Чушь. Не бывает такого, чтоб прискакал принц! — выкрикнула Аня сквозь слезы. Пряди волос ее разметались, приклеились к разбухшему от влаги лицу. Вокруг глаз размазалась тушь. — Почему девчонкам это втирают, учат с детства быть пассивными? Хрень полная.

— Ладно тебе… Успокойся.

— Чего мне быть спокойной? — сверкнула на Турку глазами девушка. — Да ты… С того, что я втюрилась в мальчишку какого-то? В школьника?

— Ну… — он смутился, отвел взгляд и проговорил: — Тогда и не жалей, что… ну, у нас…

— Ты не мямли там! «Бу-бу-бу»! Тогда, на том дне рождении ты мне показался придурковатым, и еще прикольно было, типа, неопытный. А потом… Потом я про тебя забыла! — она стукнула его кулачком. — Забы-ы-ыла…

Плечи ее затряслись, она продолжала шептать что-то, покачивая головой. Турка вспомнил истерики Коновой. Сейчас происходило что-то похожее, но от Ани прямо чувствовалась исходящее отчаяние. Не злоба, нет. Отчаяние, бессилие.

— Будь проклят тот день, когда ты мне позвонил, — пробормотала она, вытирая тыльной стороной кистей глаза и еще больше размазывая черноту.