class="p1">— Есть, генерал, — кивнул улыбчивый, и голова его исчезла с экрана.

— Сперли кого-то на Э-лае, — констатировал я. — И хотели обменять. Да ещё и меня подставили, да? Морду похожую нашли… Неужели на Э-лай парень спускался?

Мерис промолчал.

Интересно, стал бы он менять меня на командующего?

* * *

Лейтенант Шэн не соврал — в гостевой каюте рыдала страшненькая зеленокожая девушка, слегка похожая на крокодилицу. К отцу ей совсем не хотелось.

У шлюза она уткнулась имперцу в грудь и едва слышно, чтобы не услыхали другие, зашептала:

— Ты же найдёшь меня потом, да? Найдёшь? Я вышью твоё имя на нашем родовом флаге. Я спрячу буквы среди цветов коя, никто не найдёт их, кроме тебя. Никто не узнает от меня твоего имени…

Разведчик невесело улыбался.

Не было в Империи никакого лейтенанта Шэна, имя он получил ровно на одну операцию. Да и не нужна ему была зелёная девочка с изменённым метаболизмом и жестокая, как похоронная команда.

История пятнадцатая. «Ничья»

Открытый космос — Кьясна, Пояс Дождей, территория Содружества

Мерис сыграл с алайцами и выиграл, я сыграл с Имэ и проиграл. Но результат мы получили один: Колина не нашли.

Обременённый идеями, Мерис отправился рожать что-нибудь гениальное на Аннхелл. Меня отпустил на длинный поводок, и я привычно вышел в районе Кьясны и опросился с экзотианским резервом.

Дежурные связисты вражеской эскадры нам уже ручкой делали, улыбались по-свойски и лишних вопросов задавать не стали.

Я напоминал себе некое передаточное звено между нашей армадой и войсками Содружества — мотался туда-сюда, выполнял какие-то левые просьбы и приказы.

Обещал сдаться комкрыла… Но кровью Имэ я руки пока не помыл, момент катарсиса оттягивался, и я решил сдаться эрцогу Сиби. Локьё обещал мне «спасибо», которое мог заткнуть себе куда угодно, а мог дать совет. И вот совет мне был сейчас, как вода в аду.

Планируя визит, я уселся в капитанской, выгнал оттуда дежурного и поставил его с задней стороны двери, чтобы не пускал праздношатающихся. Потом разрезал на квадратики лист пластика и подписал — Локьё, Энрек, Айяна, мастер Эним, Абио.

Все эти люди так или иначе могли мне помочь разобраться, куда исчез Дьюп. Если он действительно вошёл в волновую клетку и исчез, то… Что это могло означать?

Что значит «исчез»? Куда?

Я подумал и дописал ещё одно имя — Рогард. Хоть и мёртвый, он тоже мог дать мне кое-какие советы. Ведь есть же архив на Кьясне. И там тоже можно нарыть что-то полезное.

На панели загорелся сигнал. Кто-то сильно хитрый и вежливый, прежде чем рискнуть постучать в дверь и пособачиться возле неё с дежурным, послал анонимный запрос на пульт. Типа, сбойнуло.

Кто у нас сильно вежливый на корабле?

— Заходи, Вальтер! — крикнул я так, чтобы меня услышали оба: и пилот через браслет, и дежурный через дверную мембрану.

Пилот явился тут же. Значит, зараза, в коридоре стоял и видел, что бедный капитан мечтает уединиться.

— Не нравится мне наш пленник, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Ничего не ест, реакции заторможенные.

— Я же говорил — в медчасть его!

Дерен отрицательно покачал головой:

— Поверьте моему опыту — только хуже будет.

— О-опыту, — протянул я. — Откуда у тебя опыт?

Дерен на провокацию не поддался и не стал мне доказывать, что опыта у него бездна. Стоял и молча разглядывал меня, карточки на столе…

Я бы сейчас любого послал, кроме этого полосатого чудика. Ведь и он знал много чего интересного. Вот только как его расспросить?

Но если Дерен говорить не захочет, то где на него сядешь, там и слезешь, проверено. А если бы он хотел говорить, он бы уже сказал.

Припёрся же, когда ему действительно захотелось. И старательно делал вид, что мне и так всё понятно, без его ответов.

— Ну? — нахмурился я, не желая продолжать разговор без порции объяснений.

— Я многих лечил раньше, в общине, пока старший не запретил, — Дерен опустил глаза.

В этом он был весь: аккуратные обтекаемые формулировки…

— Почему запретил?

— Мне ещё год или два лечить… небезопасно.

— А конкретней?

Тяжёлый вздох.

— Возраст такой. В каждом критическом возрасте человек карабкается на свою горку. Если перенапрягаться — горку можно не взять.

Ну вот и что я понял, спрашивается? Хорошо, примем к сведению, что в двадцать пять лет у Дерена какой-то особенный хэдов «возраст».

— А зачем тогда лечишь? — продолжал копать я. С Дереном копать выходило, как и в Армаде, — отсюда и до обеда.

— Не могу смотреть, как кто-то мучается, господин капитан, — виновато улыбнулся он.

Стоп. Что-то мне говорил про него интересное комкрыла? Про «лечить руками»?

Ну-ну, забавно. То есть Дерену небезопасно сейчас лечить (руками?) от чего-то мне непонятного наследника дома Аметиста, но другого выхода он не видит? Ла-адно…

А ведь наследник — тоже психически продвинутый, как и Дьюп…

Я встал.

— Хорошо, пошли, покажешь своего пациента.

Пациент украшал своей эксклюзивно-бледной персоной офицерский карцер.

Понятно, что к телу Дерен доступа не имел, но Гарман секретов от личного состава не любил, и трансляцию из камеры мог посмотреть любой сержант безо всяких запросов и спецдоступов.

Я полистал виртуальный отчёт и выяснил, что пленник ничего не ест, но воды за неполные сутки выпил почти два литра. Жар у него, что ли?

Камеру открыли, и я убедился, что Дерен был прав. Выглядел Эберхард ещё хуже, чем в день нашей встречи с алайцами. Прошли сутки — а регресс на физиономии…

Спросишь, почему регресс, а не труп?

Вообще-то, Мерис сам научил меня не провоцировать начальство на категорические приказы. Он сказал, что труп придётся убирать мне. Ладно.

Но генерал не определил, кто должен произвести этот труп и когда. А я не стал уточнять и просто оставил парня на «Персефоне», чтобы не мозолил глаза тем, кто хотел его прикопать. Глядишь, и рассосётся когда-нибудь. Или пленник помрёт своей смертью. К чему, кстати, шло.

Я разглядывал Эберхарда, он не отводил глаз. Удрал от меня в самый дальний угол семиметровой камеры — кровать, открытый санузел и скруглёные стены, подпёр спиной резинопластик, но изучал старательно. Наверное, строил в голове образ будущего врага.

Сейчас мальчишка выглядел, как босяки на Мах-Ми. Если переодеть в обноски, то можно легко поверить, что никогда не ел досыта и доброго в жизни ничего не видел.

Под глазами было синё, волосы слиплись. Что же с ним делали алайцы? Машину подчинения он перенёс, судя по речи, без особых потерь. Там же сначала язык заплетаться начинает, если мозг повреждён?

Хэд… А может, они его?..

Нет, нужно медика. Усыпить. И осмотреть, как следует.

Эберхард что-то уловил в моих глазах и вжался в стену.

Добрый Вальтер Дерен