Все это было правильно, и тем не менее…

— Саш, — взяв за плечи, отстранил меня от себя Андрей, — мне нужно уехать на несколько дней.

— Из-за отца? — насторожилась я.

По ощущениям, у них с Ревазом было все в порядке, но на таком расстоянии я могла и ошибаться.

— Нет, — качнул головой Андрей. — Это по делам клуба. Нам предлагают…

— Не можешь — не говори, — почувствовав, что всей правды все равно не услышу, остановила я Андрея. — Езжай спокойно. Я постараюсь…

— Понедельник, среда, пятница. С десяти до двенадцати, — перебил он меня. — Ездить будешь вместе с Яной. А к субботе я вернусь, и мы поговорим. Хорошо?

Я только кивнула. Я не хотела, чтобы он уезжал, но для нашего плана так было даже лучше.

* * *

Доброе дело… Безнаказанным…

— По брачному контракту в случае смерти мужа и отсутствия ребенка мужского пола меня и дочь или дочерей, если таковые будут, должны вернуть родителям. Возврату подлежит также половина полученного за меня приданого.

Ничего неординарного в ситуации не было — с дочерьми, особенно теми, которые не родились щедро одаренными, частенько поступали именно так, но от равнодушия Алии, уже давно смирившейся со своей участью, Игната коробило.

И не только его. Реваз держался, но каких усилий ему это стоило, Игнат хорошо видел.

— Все так и должно было случиться, но… — Она вздохнула, посмотрела на дочь.

С момента пробуждения Алии прошло полчаса, но лишь теперь она успокоилась, поверив, что Игнат с Ревазом не враги. А до этого… слезы, мольбы, обещание найти и убить, если они отнимут у нее ребенка…

С истерикой Игнату удалось справиться не сразу. Эмоциональный разнос… Для быстрого купирования нужен был целитель иного профиля.

— …я скрывала, что у Даши две стихии, и обе сильные, но Бахтеяровы узнали и потребовали отдать им девочку.

— А как же закон? — скорее чтобы заполнить паузу, чем по необходимости, уточнил Игнат.

Бахтеяровы и Берковы. Старые роды со своей историей и положением.

На первый взгляд, случись столкнуться, получилось бы на равных. А вот на второй, если вспомнить, что Бахтеяровы — фамилия княжеская, да еще и обласканная императором, а Берковы буквально возрождались из пепла после предательства одного из предков, то преимущество одних перед другими становилось очевидным.

Да и воевать ради шестилетней девчонки, даже одаренной… Это для матери она представляла ценность, но не для остальных.

— Какой закон?! — горько посмотрела на него Алия. — Не знаю, какие законы у вас там, но у нас тут закон один: сила. Я просила помощи у отца, но он сказал, что для всех будет лучше, если Даша останется в той семье. Я умоляла брата… — Ее голос становился все резче, яростнее, но выражение лица оставалось равнодушно-отрешенным. — Любимого брата, который едва сдерживал слезы, когда меня выдавали замуж. А он… — Она медленно выдохнула, потом поднесла к губам фляжку и, даже не поморщившись — коньяк был крепким, сделала глоток. — Это ведь его я ждала у той рощи. Это он продал нас с дочерью этим тварям!

До ночи было еще далеко, но темнело стремительно. Впрочем, освещена дорога была хорошо, сдвигая сумрак к обочине.

Так бы ехать да ехать… Шелест шин, встречные огни, капли дождя… скорее морось, чем настоящая непогода.

В термосе чай. Во фляжке коньяк. В пакете пирожки…

Реваз, вцепившись в руль так, что если отдирать, то вместе с пальцами, скрежетал зубами. Обещание не вмешиваться он выполнял, но ведь это не мешало переживать все сказанное вместе с Алией.

В истории Реваза это была не первая любовь, но у мужчин такое случается: уже не своя, но от этого только острее.

А она не узнала. Да и не могла. Не для того они «сгорели» в поместье, чтобы светить своими лицами перед знакомыми.

— Вы ведь в Ставрополь ехали не просто так? — Игнат шевельнулся, меняя положение тела.

Разговор был сложным, чтобы Алия вновь не сорвалась, приходилось контролировать ситуацию.

— К тете, — опустила она фляжку. — Софико сразу сказала: приезжай, в обиду не дадим. У них четверо сыновей и ни одной дочки. Ее муж Дашу полюбил, как свою.

— Второй женой? — все-таки подал голос Реваз. Получилось хрипло и грубо.

Вот только Алия вроде и не заметила. Неожиданно улыбнулась и качнула головой.

— Нет, замуж больше не пойду. Все для дочки. Да и не позовет он, тетушка обещала, что даже за разговор о второй жене лишит самого дорогого. А она слово держит.

Заметив, как обмяк Реваз, Игнат мысленно хмыкнул.

Легенд о Ревазе и Андрее на той войне не слагали. За их головы просто назначали награды. И вот этот хладнокровный убийца, не раз ходивший на ту сторону границы, сидел сейчас и млел. Млел от намека на надежду.

Впрочем, Игнат его понимал. То была надежда на счастье. А даже для них, прошедших через кровь и смерть, это дорогого стоило.

Но это так, философствование.

— Вы уверены, что тетушка не поступит с вами так же, как брат? — понимая, что режет по живому, жестко спросил Игнат.

Алия дернулась… Посмотрела на него, не веря, что сказал такое. Но тут же вновь улыбнулась:

— Они — Багратионы. Им Бахтеяровы не указ.

Игнат бросил вопросительный взгляд на Реваза, тот кивнул, подтверждая.

— Ну, если так… — Игнат достал магофон, протянул Алие. — Звоните. Договаривайтесь о встрече.

Судя по тому, с каким изумлением посмотрела на него Алия, она лишь теперь до конца поверила, что попала к друзьям.

Встреча состоялась в десяти километрах от Ставрополя, в отстойнике для фур. Четыре машины стояли на самой площадке, две перекрыли дорогу, стоило их внедорожнику свернуть с трассы.

Остановились они метрах в десяти от лимузина с княжеским гербом на дверях.

Переглянувшись с Ревазом — муж тетушки Алии наследником не был, так что подобного приема не ожидали, Игнат покинул машину. Открыл заднюю дверь, помог выйти Алие. Затем аккуратно, стараясь не потревожить, взял на руки девочку.

Та недовольно засопела, но не проснулась, лишь, поворочавшись, уткнулась носом ему в руку.

Прямо как Сашка, когда была маленькой.

От воспоминания о дочери его на миг повело. И не важно, что присматривал за ней Андрей, которому он полностью доверял. Была в ощущениях пусть и не тревога, но напряжение, наводившее на всякие нехорошие мысли.

И хотя причин для этого не было — ни Трубецкой, ни Андрей в своих письмах не упоминали о проблемах, — мысли все равно возвращались.

Да и могло ли быть иначе?! Он — отец. Для него Сашка всегда будет маленькой.

— Софико…