Осознание того, что она совершила нечто непоправимое, обожгло Норико, как огнем.

– А кто мои настоящие родители? – спросил Сатору.

– Твои настоящие родители – этой моя сестра и мой зять. А ты сейчас говоришь о тех, кто тебя родил.

Сатору не имел в виду ничего обидного, однако Норико сурово отчитала его. В груди жгло, и она была не в состоянии контролировать себя.

– Твои настоящие папа и мама – это моя сестра и ее муж, а те, кто произвел тебя на свет, – они просто дали тебе жизнь. Они были совершенно безответственными и собирались убить тебя сразу после рождения.

Это было первое большое дело, которое Норико вела как судья. Обвиняемыми были совершенные юнцы. То, что они натворили, классифицировалось не как «оставление несовершеннолетнего в опасности», а как преступное намерение избавиться от ребенка, причем настолько жестокое, что его можно было трактовать как попытку преднамеренного убийства. Эти горе-родители морили ребенка голодом до тех пор, пока он совершенно не обессилел и даже не мог кричать, затем положили его в черный полиэтиленовый пакет и отнесли в мусорный ящик как раз в тот день, когда за мусором должна была приехать машина.

Соседка увидела, что черный пакет подозрительно шевелится, и открыла его. Она окликнула удалявшуюся парочку. Они ударили ее – и навесили на себя еще одну статью. После суда их отправили в тюрьму, но было непонятно, куда девать Сатору. Все родственники от ребенка отказались. Оставался единственный выход – отправить его в приют для новорожденных младенцев.

Это было какое-то бесконечное, безысходное дело. Норико смогла добиться вынесения сурового приговора юнцам, совершившим это жуткое злодеяние, но ничего не смогла сделать для облегчения участи невинного дитя. Именно сестра помогла Норико справиться с этим испытанием. Дело было очень громкое, и она следила за событиями с самого начала. «Прежде чем жениться, люди должны проходить проверку и получать разрешение! – возмущалась Норико. – Если бы все родители были такими, как ты, сестрица, и твой муж, то такие преступления были бы немыслимы!»

Произнеся эту фразу, Норико вдруг почувствовала, как по спине у нее поползли струйки холодного пота. После свадьбы сестры выяснилось, что та бесплодна. Родня мужа была вне себя от досады, нападки с их стороны больно ранили сестру, и в итоге муж отдалился от своей семьи, что, в общем, не принесло успокоения и не облегчило страданий.

Вскоре после этого сестра объявила Норико, что они с мужем хотят усыновить малыша. Это произошло как раз перед самой отправкой Сатору в приют.

– Ты сказала, что из нас получатся хорошие родители. Вот мы и решились, – со смехом сказала сестра. – Мы уже давно подумывали о том, чтобы взять приемного ребенка. Ты только немного ускорила процесс. И уж если брать кого-то, пусть он хотя бы будет связан с тобой. Ведь это ты вела дело.

Норико не нашлась что ответить.

– Но ведь семья твоего мужа молчать не будет. Он-то что говорит по этому поводу? – осторожно спросила Норико.

– Если муж не позволит, они не полезут. Он тоже сказал, что раз уж все так получилось, то хорошо, что ребенок будет вроде как «от тебя». – Сестра сухо рассмеялась. – Родственники и так бесконечно мучают вопросами, почему у нас нет детей, поэтому как захотим, так и сделаем…

– Родители по крови только дали тебе жизнь, Сатору. А твоими истинными отцом и матерью стали моя сестра с мужем. Поэтому я считаю своим долгом забрать тебя к себе, – еще раз повторила Норико. – Сатору, не нужно ни о чем беспокоиться! – Норико попыталась яснее выразить свою мысль, чтобы успокоить Сатору, однако от этого вылетевшее у нее слово «долг» стало еще жестче и казенней.

Сто раз правы ее родственники, которые постоянно твердили, что Норико следует думать, прежде чем говорить. И с Сатору она все сделала неправильно, с самого начала. Она рассказала ему то, что никогда не должна была говорить. «Вот поэтому ты и не можешь выйти замуж!» – подытожили родственники. И тут они тоже были совершенно правы. Когда Норико взяла к себе Сатору, у нее, вообще-то, был кавалер, но после этого они расстались. Ее ухажер был обижен тем, что она не посоветовалась с ним. В ответ на его упреки Норико отрезала, что Сатору – это ее племянник, а раз так, никакой необходимости советоваться нет. В этот момент лицо кавалера сделалось чужим и непроницаемым, и Норико поняла, что это конец отношениям. Видимо, и на сей раз она проявила чудовищную бестактность.

Для Норико всегда было проще иметь дело с законами, нежели пытаться постичь движения души собеседника.

Взять хотя бы кота Сатору, которого она отдала дальнему родственнику. Настолько дальнему, что Норико даже не воспринимала его как родственника. Однако при расставании этот человек взъерошил Сатору волосы и сказал: «Не беспокойся. У нас в семье все любят кошек, и мы будем очень заботиться о твоем коте!»

Сатору посмотрел на него сияющими глазами и кивнул. Ни разу со дня трагедии он не смотрел на Норико такими глазами.

Время от времени Сатору даже присылали фотографии кота. Но потом письма стали приходить все реже и реже, тем не менее на новогодней открытке непременно была напечатана фотография Хати и короткая приписка гласила: «Хати чувствует себя отлично!» Эти люди даже сочли необходимым уведомить Сатору, когда Хати попал под машину, и очень тепло приняли Сатору, когда тот приехал навестить могилу кота.

Возможно, Сатору было бы много лучше с той семьей… Даже сейчас эта мысль посещала Норико. Все прочие родственники всячески пытались увильнуть от воспитания чужого по крови ребенка, а эти сразу сказали: «Мы бы с радостью. Только с деньгами у нас туговато». У них и так было четверо своих – по нынешним временам это много. «Поймите нас, все упирается в деньги…» – смущенно улыбнулись они. Возможно, они и взяли бы Сатору, если бы Норико посылала им деньги. Но она забрала Сатору к себе! А может быть, это был чистой воды эгоизм и Норико просто не желала отдавать то единственное, что осталось у нее от сестры?

Она очень долго размышляла о той истории…

В итоге Норико разрыдалась:

– Сатору… Мне иногда кажется, что тебе было бы лучше у родни из Кокуры…

– Почему? – удивленного моргнул Сатору. – Дядя хороший человек, но я рад, что это ты взяла меня к себе, тетя Норико.

– Почему? – Теперь уже удивилась Норико.

– Потому что ты – мамина младшая сестра… и только ты могла рассказать мне столько о папе и маме.

– Да, но я рассказала тебе ту историю! Ужасно… сразу после их гибели, я…

– Признаюсь, это было больно слушать, – не дал ей закончить Сатору, – но именно благодаря тебе я так рано понял, как мне повезло в жизни.

Норико озадаченно уставилась на него. Сатору рассмеялся:

– Пока ты не рассказала мне это, я даже подумать не мог, что они не родные мне, ни на секунду! Они тряслись надо мной, как над собственным малышом! Мои настоящие родители избавились от меня, не захотели… но мама и папа подарили мне такую любовь… что… нет, не могу выразить это словами. Такого просто не бывает… Я настоящий счастливчик, говорю же тебе!