Маркиз Торнейский разбил степняков и ехал домой.

Его величество был искренне рад. Барист впервые за столько времени перевел дух.

А Найджел…

На следующий день он подлил отцу не три капли, а девять.

Матильда Домашкина

Время бежало быстро.

Вот уже и воскресенье. С утра Матильда удрала в парикмахерскую и вышла оттуда счастливой. Прислушавшись к ее словам, теть Наташа соорудила ей максимально простую прическу, модную в любые времена. Узел-ракушка и пара завитых прядей, которые словно случайно выскользнули на плечи. Получилось красиво.

Потом настал черед наряда. Костюм-двоечка, единственное, что подходило, но за ним Матильде пришлось забежать домой. И, разумеется, там она наткнулась на тетю Пашу.

– Явилась!

Бабища аж шипела. И ведь не докажешь такой, что сами виноваты. Никогда не докажешь. Матильда порывалась послать ее по кочкам, но Малена тут же перехватила управление.

– Надеюсь, вашего сына уже выпустили?

– НЕТ!!! И не собираются!!!

Из воплей озверевшей бабы Матильда поняла, что Давид и Антон разозлились очень качественно. А когда у людей есть деньги и связи, то и злятся они не просто так. И не двери ногами пинают в припадке ярости, как в кино.

Германа и Петюню сажали всерьез. Шили им организацию ОПГ с попыткой отнять квартиру у Малены, с избиением, нанесением тяжких телесных, кажется, еще и с ограблением…

И поди докажи, что это не так!

Матильда аж рот открыла. Хотя… а она возражала?

Ни разу! Ни на минуту! Знаете – а поделом! Она не просила отжимать у нее квартиру, нападать, бить, ругаться, подавать в суд… они первые начали. А что им в ответку прилетело…

Странные люди, а? Вот читают они в Библии или, там, в Коране, что за грехи следует наказание. И совершенно к себе этого не применяют. А за что их наказывать? Они же хорошие…

Параша с апломбом требовала, чтобы Матильда исправилась, покаялась и быстренько забрала заявление из полиции. И вообще – свободу попугаям и денежку на корм.

Матильда решительно отказывалась. И ругаться бы им долго, не появись на арене третье лицо.

Тетя Варя то ли в окно Матильду выглядывала, то ли просто на вопли вылезла. Но атаковала со всей мощью бывалой комсомольской активистки.

– Это что такое творится! Парашка, да тебя саму сажать пора! Я щас в полицию позвоню, скажу, что ты девчонку шантажируешь…

– А мы и подтвердим. – Мария Михайловна была, как всегда, на боевом посту. И улыбалась, что та гадюка – ласково так, нежно, по-доброму. – Звони, Варя, камеры, небось, все пишут…

– Я… – Тетя Параша впервые растерялась. Забыла она про камеры, просто – забыла! Дело житейское, бывает… привыкла орать и нахрапом давить, вот и не подумала.

– Говоришь, заявление забрать? А то жизни не дашь? Из дома выживешь… какие угрозы-то хорошие. – Тетя Варя потерла руки.

Малена поглядела на бабок, которые сейчас сильно напоминали стаю пираний, и молча нырнула в подъезд. Здесь и без нее справятся. Точно.

* * *

В половине второго Малена садилась в джип Давида.

Костюм-двоечка (платье и длинный, ниже середины бедра, пиджак) цвета голубиного крыла делал ее глаза темно-синими, загадочными, словно грозовое море. Медальон она в этот раз надела поверх платья – фасон позволял и даже требовал. Гладкий материал без вышивки и украшений просто намекал, что сюда нужны драгоценности. Малена и решилась.

А что?

Скромно и со вкусом. А как были одеты люди на прошлом дне рождения, она посмотрела. Белой вороной выглядеть не будет. И вообще, сейчас два часа дня. Кой дурак надевает бриллианты в это время? Вот вечером, при свечах – дело другое, а сейчас роскошные драгоценности просто неуместны.

Коробку с подарком мужественно потащил Давид. Свой подарок у него тоже был, флакон дорогих духов, сделанных на заказ в Париже. Когда Малена узнала цену, она только головой покачала. Ей на этот флакон было бы три года работать, не есть, не пить, а только копить.

Господа Асатиани встречали гостей внутри дома. Так что Малена оценила и здоровущий парк, и роскошный дом… ну, вертела она головой по сторонам! И что? Интересно же!

Донэр, конечно, на порядок круче, да и городской дом Домбрийских побольше будет, но для этого места, времени и состояния – очень даже. И со вкусом.

Никакой «цыганщины», никакой восточной аляпистости, которой так часто грешат нувориши. Серый камень, алая черепица, очень простая постройка…

Зато внутри есть где развернуться. И гостей уже хватает… брр.

Малене показалось, что ее шильями потыкали. Матильда даже и не вылезала, отдавая контроль над телом подруге. Герцогессе все же привычнее подобное общество, а вот Матильда…

М-да.

Есть светское воспитание, а есть советское. По первому шаблону с гадюкой надо расцеловаться, по второму – треснуть палкой. И увы. У Марии-Элены был как раз первый вариант, а у Матильды – второй. Так что – не лезем. И еще раз НЕ ЛЕЗЕМ!!!

Давид тем временем подвел Малену к своим родителям.

– Мой отец, Эдуард Давидович. Моя мать, София Рустамовна. Моя девушка, Малена Германовна.

На миг воцарилась тишина. Потом взгляд Эдуарда Давидовича обежал Малену с ног до головы. От аккуратно уложенных волос до простых туфель, словно просканировал, и вынес свое авторитетное суждение: дешевка.

Матильда точно бы вспылила. Малена улыбалась как ни в чем не бывало все той же равнодушной улыбкой светского человека, которого по шесть раз на дню кому-то представляют, и ему уже так надоели и эти вечера, и эти церемонии…

Пфе…

– Рада знакомству.

Голос у девушки тоже был холодный, равнодушный и самую чуточку снисходительный. Ровно настолько, чтобы господа Асатиани почувствовали себя неуютно, но совершенно недостаточно для обиды. Ах, эти интонации.

Сколько можно передать с помощью слов – и сколько с помощью модуляций голоса! Невообразимая палитра оттенков и смыслов. К сожалению, уроков логики и риторики в школах не вводят. Противогаз во взрослой жизни научиться надевать или, там, закон Божий почитать – важнее, кто бы спорил. Это ж каждый день надо, а с людьми общаться – не надо.

– Мы уже знакомы. – София Рустамовна не растерялась. – Я рада, Малена, что вы приняли мое приглашение.

– Ваше приглашение – большая честь для меня, София Рустамовна.

Вежливость и снова вежливость.

– О, а это мне?

Давид покачал головой:

– Мам, мой подарок – вот. А это подарок Малены.

София Рустамовна вытащила духи и ахнула:

– Давидик! Боже мой! Это же мои любимые духи, но как ты уговорил Анри? Он же безумно капризен!