дыхание. Хавьер вздрогнул, когда горячая и обильная струя брызнула ему на ноги. Он едва сдержался от ругательства, когда моча намочила его ботинки и затекла внутрь обуви. Затем страх испарился, и вернулся гнев, глубокий и клокочущий гнев, который поднимался в нем, перехлестывая все остальные чувства.

Из разговора, который Хавьер только что подслушал, следовало, что одного из его друзей поймали и убили. Он с ужасом подумал, кто мог стать их жертвой. Затем ему пришло в голову, что, возможно, говоривший имел в виду Тайлера или Стефани, а может быть, кого-то, кого они даже не знали. Может быть, какой-нибудь наркоман или бездомный.

Кто это был, не имело значения. Он намеревался убивать всех этих чертовых тварей, которые попадались ему на пути. Больше не прятаться. Больше не мочиться на себя.

Хватит быть жертвой.

Хавьер отряхивал ноги по очереди, скривившись от ощущения трения мокрых носков внутри ботинок. Затем он снова двинулся вперед, ступая осторожно и стараясь изо всех сил сохранять полную тишину.

Он не знал, как далеко зашел и сколько минут прошло, прежде чем снова услышал голоса. Они были приглушенными и далекими. Парень замедлил шаг и крался, стараясь быть незаметным. Его руки дрожали, а зубы стучали от адреналина и гнева, бурлящих в его теле. Хавьер сопротивлялся желанию слепо броситься вперед, крича от ярости и размахивая руками в темноте.

По мере продвижения вперед он заметил впереди искру света, плывущую в том же направлении, что и голоса. Подойдя ближе, парень увидел, что это луч фонарика - слабый, но все же рассеивающий тьму. Он приостановился, ожидая, пока глаза привыкнут к свету, а затем снова двинулся вперед. Разговоры продолжались, впереди идущие не замечали его присутствия. Он подошел на цыпочках ближе, пока не смог разглядеть их силуэты. Свет стал ярче, и Хавьер заморгал, настраивая зрение. Сделав медленный, неглубокий вдох, стараясь сохранить полную неподвижность.

Их было трое. Он не мог их разглядеть. Они были слишком близко друг к другу, но увиденного было достаточно, чтобы передернутся от отвращения. Единственное сходство, которое он мог заметить в них, заключалось в деформации их тел. Двое существ были явно женского пола. Их кожа была покрыта жирной испариной, а ломкие лоснящиеся волосы были тонкими и длинными, как будто их никогда не стригли. На них не было одежды, но они измазали себя грязью.

Третий был мужчиной. Сначала Хавьер принял его за женщину, но, присмотревшись, увидел, что это действительно мужчина, облаченный в женскую загорелую и на удивление хорошо сохранившуюся кожу. Возможно, это был тот урод, которого Бретт видел в кухне. Мужчина казался старше женщин. Он был выше ростом и с широкими плечами. В ужасе Хавьер подумал, как тому удалось сшить этот жуткий наряд, чтобы тот так плотно прилегал к его телу.

Он внимательнее рассматривал мужчину. Насколько Хавьер мог видеть, на его теле не было ни капли жира. Стройная и мускулистая фигура подчеркивалась облегающим комбинезоном из человеческой кожи. Взгляд Хавьера упал на его мощные ладони, и он не сомневался, что своими толстыми пальцами уродец может с легкостью прорыть себе туннель в земле, а длина ногтей позволяла предположить, что рыть землю, как крот, для него не в новинку. Самое удивительное, что ремень Бретта свисал из сжатого кулака мужчины. Это был тот же нападавший, который вырвал ремень из его рук во время схватки!

Хавьер перевел взгляд на женщин. У той, что держала фонарик, на голой спине были мощные мышцы. Однако ее пальцы срослись, из-за чего казалось, что на каждой руке у нее бейсбольные перчатки. Такие же излишки кожи покрывали все остальное тело под грязью, от лица до ног, как разбухшая рубцовая ткань.

Другая женщина выглядела очень молодой, возможно, была подростком, и хотя волосы на ее теле были довольно тонкими и покрытыми грязью, Хавьер видел, что они покрывали все ее тело. Ее глаза казались слишком большими на ее лице, напоминая ему рисованных персонажей в японских мультиках. Один глаз был овальной формы, но слишком большой. Другой был почти идеально круглым и, казалось, выпирал из глазницы.

- Мы ничего не видели, Скаг, - говорила женщина с фонариком. Хавьеру пришлось напрячься, чтобы понять ее. Голос женщины был невнятным и тягучим, как будто она говорила с ватой во рту. Мужчина, Скаг, наклонился вперед, также внимательно слушая ее. Хавьер предположил, что у нее такая плохая дикция из-за отсутствия кончика языка, который откусила Керри, когда та напала на нее в коридоре, конечно, если она была той напавшей.

- Я не спрашивал, видела ли ты что-нибудь, - разъярился Скаг, и Хавьер узнал его голос - тот самый, который слышал ранее, когда этот ублюдок отчитывал других уродов. - Я спросил, где ты была.

Она указала фонариком вокруг, и Хавьер пригнулся, чтобы не попасть на свет, когда луч пронесся над его головой.

- Здесь, внизу. Они не могли пройти здесь. Может, Нойгель их всех уже поймал.

Скаг вздохнул. В его голосе звучало раздражение. Он схватил ремень обеими руками и щелкнул им. Женщины подскочили.

- Нойгель не мог убить их всех, - сказал он. - Потому что когда я оставил Нойгеля, он все еще играл с тем, кого убил последним.

Женщины захихикали.

- Он делал это своим членом? - спросила разноглазая.

Скаг кивнул.

- Да. Он размозжил парню голову об стену, а потом трахал его в трещину в черепе. Не знаю, как он не порезался об осколки кости черепа. Эти штуки могут быть острыми. Но ему это нравится. Может, потом он даст тебе слизать мозговой коктейль с его члена.

- Не-а, - отказалась разноглазая, ее глаза расширились в испуге. - Он слишком большой для моего рта, и в прошлый раз меня искусали блохи. У него там целое гнездо.

- Это белок. Ты могла просто их и съесть. Возможно, это все, что ты получишь сегодня на ужин. Ты ни на что не годна, ты же не сделала ничего, чтобы заслужить сегодняшнее пиршество. А такой добычи у нас давно не было.

Разноглазая надулась.

- Будь с нами повежливее, Скаг. Я учу молодых говаривать, - сказала та, что с фонариком.

- Ну, хреново учишь. Мы еще вернемся к этому позже.

Волосатая самка вдруг мотнула головой в сторону Хавьера и принюхалась. Ее губы задрожали, а глаза, казалось, стали еще шире. С ее открытых губ стекала тонкая струйка слюны.

- Что с