class="p1">– Как может устраивать свидание, завершившееся оттиранием кухонной плиты? – с легким раздражением объяснил я. – Или, допустим, когда приходится сидеть на столе, спасаясь от крысы?

Я прикрыл глаза, стараясь не сказать больше того, что хотел.

– Ты заслуживаешь гораздо лучшего, и неважно – эксперимент у нас или реальная жизнь.

Рози молчала, и я обругал себя: наехал на девушку, да еще и реакции ее в темноте не вижу. Минуты утекали одна за другой. Похоже, заснула?

Нет, с кровати послышался голос:

– Жаль, что ты не смог попасть на свадьбу Лины и Аарона. Я…

Она вновь затихла, прерывисто дыша, и все же договорила:

– Так хотела встретиться с тобой в тот день…

У меня сжалось сердце.

Я в первый раз задумался, что было бы: Рози – свидетельница, я – старший брат невесты. Мы знакомимся, возможно, выпиваем по фужеру-другому вина. Танцуем. Все могло зайти и дальше. Наверняка я предпринял бы попытку…

Увы, от того человека во мне ничего не осталось. Невозможно надеяться на отношения, если не можешь совладать сам с собой. Мы – друзья, соседи. А что, совсем неплохо. Искра или не искра – хорошо, что Рози есть в моей жизни.

Впрочем, лишь до определенного момента в будущем. Через три недели мне улетать.

Забывать об этом никак нельзя.

Связь между нами могла быть какой угодно, но факт остается фактом.

И, кстати, я не шутил, когда сказал Рози, что она заслуживает большего.

Нога ночью не давала покоя. Все же я путешествовал уже несколько недель, много передвигаясь пешком, а вчерашний день выдался долгим – отсюда и боли. А физиотерапией я пренебрегал, пропустил более трети назначенных процедур. Впрочем, какая разница? Когда я очнулся во французской больнице, мне заявили, что на сто процентов восстановиться не удастся. Ну, я и не пытался. Позволил врачам делать то, что следует; потом хромота перестала явно бросаться в глаза, и я вернулся домой. Домой…

Перед глазами встал образ Тако.

Что заставляет меня называть Испанию домом? Там мой пес – лучший друг, там родня. Что еще? После травмы чувство причастности к местам, где я родился, притупилось. Словно что-то ушло из души. Обратно меня больше не тянуло. Семьей не обзавелся: не было человека, которого я мог бы назвать своей половинкой. Раньше много путешествовал, строил спортивную карьеру, однако дом всегда оставался домом.

Я покачал головой, выключил воду и обернулся в полотенце. Меня вдруг одолела странная усталость. Спрошу Рози: не будет ли она возражать, если я сегодня никуда не пойду? Пусть пишет – мешать ей не буду.

Открыв дверь ванной, я сразу наткнулся взглядом на соседку: та стояла посреди студии в пижамных шортиках и футболке. Dios, когда-нибудь эти шортики меня сведут с ума.

– Доброе утро, Ро…

– Te voy a matar…[25]

Неожиданная угроза лишила меня дара речи. Знакомый голос… Но откуда? Разве что…

– Lucas, ¿qué está pasando aquí?[26]

Вопрос прозвучал как автоматная очередь, и только тогда я обратил внимание на выражение лица Рози. Предупреждение и душевная мука…

Медленно обернувшись, я пробормотал:

– Hola, prima…[27]

Лина, с искаженным от гнева лицом, рядом с ней – уставившийся на меня мужчина. Взгляд вроде бы не такой кровожадный, и все же жесткий.

– Приятно познакомиться, Аарон, – вздохнул я. – Мои поздравления. Рад, что тебе досталось это маленькое сокровище.

Аарон даже не кивнул – просто приподнял бровь и коротко ответил:

– Да.

Что значило его «да», я не имел ни малейшего понятия. Складывалось впечатление, что меня ждет нешуточная взбучка.

Сестра издала невнятный звук, и я перевел взгляд на нее.

– Какого черта ты ходишь здесь полуголый?

Последнее слово вырвалось из нее едва ли не с визгом. Я осмотрел себя: обнаженная грудь, обернутое вокруг бедер полотенце… Открыл рот, однако Лина вновь то ли вздохнула, то ли задохнулась от ярости.

– Почему моя лучшая подруга стоит тут ранним утром в пижаме, а ты шляешься по дому голяком?

– Лина… – робко вставила Рози, пытаясь меня защитить. – Это не то, о чем ты думаешь.

У сестры на лбу вздулась вена – так бывало и в детстве, когда она выходила из себя.

– Не то, о чем я думаю?.. – Лина ткнула пальцем в мою сторону. – Хочешь сказать, что он в невидимом свитере?

Я фыркнул, и локоток Рози пихнул меня в бок. Соображал я последнее время плохо, да еще и не позавтракал. Видимо, поэтому рефлекторно взял соседку за руку и произнес:

– Ай, как нехорошо, Рози…

Похоже, реплика вышла явно неуместной – сестра словно окаменела. Ее щеки запылали.

– Слушай, прежде чем ты сделаешь неверные выводы…

Лина бросилась вперед. Судя по всему, выводы уже сделаны, и явно не в нашу пользу. К счастью, ее остановил муж, обхватив сильной рукой за талию.

– Детка, – забормотал он, прижав ее к себе, – не надо…

– Какого дьявола, Лина?! – в один голос с ним закричала Рози.

Сестра ее даже не слышала, продолжая рычать и тыкать в мою сторону маленьким кулачком.

– Это моя подруга, слышишь, олигофрен! Лучшая подруга в мире! Неужели ты не в состоянии удержать свой чертов член в своих чертовых штанах?

Я продолжал держать себя в руках, только взглянул на вконец расстроенную Рози, отметив ее дрожащую нижнюю губу. Причина ясна. Моя соседка считала себя ответственной за происходящее. Не сообщила Лине, что мы живем в ее квартире, и теперь винила себя за обман.

– Что такое «олигофрен»? – шепнул я на ухо Рози.

Она медленно повернулась, и в ее глазах мелькнуло недоумение и робкая смешинка – уже неплохо. И губа перестала трястись.

– Лукас, не дурачься.

– Аарон, amor mio, – вновь подала голос Лина, и я сосредоточился. – Можешь отпустить меня на секунду, чтобы я пнула дурака брата по яйцам? Похоже, он полагает, что мы здесь шутки шутим.

Аарон закатил глаза, а затем бросил на меня серьезный взгляд. Нет, все-таки этот высокий хмурый парень выглядит устрашающе. Впрочем, меня он не сильно напугал; единственный человек в студии, которого я боялся, едва достигал пяти футов четырех дюймов.

– Ладно, – вздохнул я. – Тебе надо успокоиться, Лина. Да, мы провели ночь в твоей квартире. И все равно это не то, что ты подозреваешь, поняла?

Аарон покачал головой, а моя сестра скептически прищурилась.

– Здесь только одна кровать, Лукас, и – не хочу повторяться – ты практически голый.

Я прекрасно знал Лину и понимал: успокаиваться она не намерена. Упряма, как мул. Поэтому пришлось сказать по слогам:

– Мы с Рози не трахались.

Моя соседка судорожно втянула воздух, однако я не обратил внимания на