Ему стало спокойно и уютно, как в детстве, когда собирался полный дом родни и смех раздавался до поздней ночи. Они с двоюродными и троюродными братьями и сестрами засыпали под этот смех, доносящийся с веранды, в большой комнате под чердаком, названной взрослыми «детским царством». Каждый вечер Антон проваливался в сон совершенно счастливым, потому что точно знал, что завтра будет такой же праздник, как и сегодня, – лето, свобода, радость, игры и смех взрослых…

«Мишка прав: в Москву и сразу в ЗАГС! Она не сбежит, но лучше, чтобы она скорее согласилась, мне будет спокойней!»

Он готов был прямо сейчас решительно поговорить с Натальей, но тут выяснилось, что сегодня она останется здесь: будет укладывать Димку, да и домашние по ней соскучились и уговаривали остаться.

Ната пошла его проводить к машине, на этот раз прощание обошлось без родни, которая деликатно решила не мешать.

– Езжай, у тебя же «идея», ты всю ночь будешь думать, звонить и так далее, – сказала, отпуская его, Наталья.

– Буду. – Он поцеловал ее на прощание, сел в машину.

– Но утром я тебя заберу!

Антон еще не доехал до гостиницы, когда позвонил Дед:

– Здравствуй, Антоша. Как там Наталья твоя, оклемалась?

– Здравствуйте, Федор Ильич. Все в порядке, она быстро в себя пришла, просто переволновалась сильно!

– Ну еще бы! Но какова умница! Как она сообразила-то?!

– Почувствовала. Говорит: посмотрела на меня и поняла – что-то не так, ну, и давай импровизировать на ходу!

– Нет, я у тебя ее точно заберу! На твоих «подвигах» и так курсантов в академии обучают, теперь ее наверняка цитировать примутся!

– Цитировать можно – забрать нельзя!

– Это я уже понял! Расскажи подробнее, как ты его вообще засек?

Антон рассказал.

– Федор Ильич, у меня есть версия… – продолжил он, запнулся на мгновение и исправился: – Нет, не версия, я совершенно убежден в правильности своей догадки. Надо срочно начинать «копать» в этом направлении, а то можем не успеть.

Антон изложил свою идею, подробно ее аргументировав, он всю дорогу от Севастополя ее обдумывал.

– По-моему, – ответил Дед, – слишком экстравагантно, но проверим, может, ты и прав. Да! На «диспетчера» почти вышли, есть три кандидатуры, завтра будем знать точно, потому что на завтра у них наверняка связь намечена.

– Кто встречает, еще не узнали? – спросил Антон.

– Тут турецкие коллеги «копают», но и мы со своей стороны. Сам понимаешь, Интерпол аж пищит от того, что у вас там происходит. Рвутся в бой, но мы пока сдерживаем. Сегодня ночью все решится.

– Федор Ильич, думаю, надо снять ребят со склада. Хаким уже чувствует опасность. После разгрузки наверняка пойдет сам все подходы проверять. Эх, мне бы туда, посмотреть, как он там в полевых, так сказать, условиях!

– Ты придержи коней-то, может, еще посмотришь. А ребят снимем, ты прав, нельзя его спугнуть, особенно пока он думает, что на него невозможно выйти. Поставим их на другие места, тем более теперь благодаря тебе мы знаем, как он выглядит. Ну все, до связи!

– До свидания! – ответил Антон.

Рано утром Анатолий Иванович пошел выносить мусор, пока его жена готовила завтрак. Они собирались поехать на дачу на весь день, дел там сейчас невпроворот!

Проходя мимо почтовых ящиков, он увидел в своем какую-то бумажку. Выбросив мусор, Анатолий Иванович поднялся в квартиру, оставил ведро, взял ключик от почтового ящика и спустился за почтой.

На его имя пришло извещение на получение ценной бандероли.

Он тихонько крякнул от удовольствия – это извещение он ждал уже несколько дней. На бланке был указан адрес, по которому ему необходимо было явиться для получения бандероли.

Анатолий Иванович, сложив аккуратно бумажку пополам, убрал ее в нагрудный карман и пошел завтракать.

– Лида, – обратился он к жене, запивая горячим чаем яичницу, – я совсем забыл, мне надо зайти к Ивану. Он оформил новое заявление на получение индексации по надбавкам, за прошлые годы. Мне надо заполнить свои бланки, он их сегодня отнесет зарегистрировать, и мои заодно. Так что – на дачу поедем позже.

– Я тогда своим ходом, – ответила Лидия Андреевна, – на автобусе. Там же у нас последняя клубника, она же сгорит от жары к обеду. Я соберу, а ты потом все привезешь на машине.

– Езжай, а то действительно сгорит!

Анатолий Иванович обулся в прихожей и прихватил старый портфель, оставшийся еще со времен его службы.

– Я пошел! – крикнул в глубину квартиры и вышел.

Он шел пешком и чувствовал себя молодым, полным сил, новых идей!

Когда началась эта проклятая перестройка, армия и флот со всем привычным укладом, должностями, зарплатами, льготами, пайками полетели к чертовой матери.

И он уволился. Он не мог, не хотел видеть, как все рушится и гибнет, не хотел участвовать в этом!

Но это было только начало.

Далее последовали развал Союза, сокращение зарплат и пенсий, полная деградация Вооруженных сил, безденежье…

Анатолий Иванович не дослужился до очень высокого звания, но должность у него была «кучерявая».

Он привык жить «на высоком уровне». Привык к заграницам, которые военным вообще-то были закрыты, к сытым пайкам, икре, машине, как к чему-то само собой разумеющемуся.

И, когда на него обрушилась нищета, макароны с дешевыми сосисками, унизительная пенсия и абсолютное бесправие, он понял, что все это ненавидит.

Все и всех!

Всех гребаных президентов, разваливших страну, свое бывшее начальство, свою семью! Ненавидит свою жену, которая очень быстро смирилась с нищетой, своих детей, привыкших жить за его счет и не сумевших устроиться в новой жизни, своих внуков – эгоистов и потребителей.

Эта ненависть крепла день ото дня, стала привычной, он ее умело прятал, изображая покорность судьбе и ожидая своего часа. Его поддерживала все эти годы уверенность, что он еще все изменит в своей жизни.

Только в своей!

И сегодня он вышел из дома в эту самую новую жизнь.

«Да хоть подохните!» – думал он о своей, теперь уже бывшей семье.

Через три дня в милиции ляжет на стол еще одно заявление о пропавшем человеке, как пишут в протоколах: «Вышел из дома и не вернулся».

По указанному на бланке адресу, где отродясь никакого почтамта не было, в условленном месте, его ждал пухлый пакет. Там находился паспорт на имя гражданина Франции, документы о внесении аванса за небольшой коттедж на юге Франции, кредитные карточки и номер открытого на его новое имя счета – все в той же Франции.

Когда-то он был во Франции вместе с начальством в командировке и понял, что хотел бы жить только здесь!