– Как всегда, – буркнул Николай.

– Не огрызайся. Вы должны придумать мощную легенду для«наружников». Слава богу, Черкасов у нас вполне официально подозревается вкраже, и за ним в соответствии с рапортом наблюдают «наружники», но никто непоймет, какого рожна за ним надо столько времени по пятам ходить, вместо тогочтобы арестовывать. Ваша задача – сделать так, чтобы это никого не удивляло.Настасья, что-то ты про «Мечту» давно ничего не рассказывала. Ты что, забросилаэту линию?

– Забросила, – призналась Настя. – Другойработы много. И потом, коль мы нашли Черкасова, то в «Мечте» надобность как-тоотпала.

– Это ты зря, – укоризненно покачал головойГордеев. – Не пренебрегай запасными вариантами, мало ли как жизньобернется.

Настя понимала, что начальник прав. Уже неделя прошла с техпор, как Леша передал ей, что звонил Якимов. Не годится так исчезать, выдалалегенду – будь любезна следовать ей. Отпала надобность – аккуратно выйди, незаставляя людей мучиться догадками и подозрениями.

* * *

Геннадий Свалов работать по субботам не любил, это былосовершенно очевидно. Настя с удивлением думала, как же он ухитряется работать вуголовном розыске, устраивая себе по два выходных в неделю. Да этого ни одинначальник не потерпит. Наверное, Гена умел делать вид, что работает, а сам вэто время занимался своими делами, деньги зарабатывал. Поэтому, когда емуобъявили, что в субботу он должен ехать вместе с Настей в «Мечту», молодойоперативник не сумел скрыть недовольство.

– Оденься соответственно, – попросилаНастя, – ты должен выглядеть как сотрудник достойной доверия фирмы. Иехать нам придется на твоей машине, она все-таки поприличнее.

Из двадцати семей, живших в коттеджах «Мечты»,воспользоваться услугами по страхованию выразили желание почти все.Отказавшихся было всего трое, в их числе – Соловьев. Настю это удивило. Ейказалось, что Владимир должен чувствовать себя особенно уязвимым.

– Почему ты не хочешь застраховать дом? – спросилаона, отправив Свалова осматривать коттеджи и знакомиться с жильцами.

– Я тебе уже говорил: у меня брать нечего. Мой дом дляграбителей никакого интереса не представляет.

– Ну, грабители не всегда бывают достаточноосведомленными, – заметила Настя. – Они могут подумать, что ты –человек состоятельный и у тебя есть чем поживиться. А когда обнаружится, чтоони ошиблись, уже будет поздно. Двери и окна повреждены, мебель сломана, ты самнапуган до смерти. Ничего не найдя, они могут начать тебя пытать в надежде, чтоты им скажешь, где прячешь деньги. Не боишься?

– А ты не пугай, – усмехнулся Соловьев, –тогда и бояться не буду.

Настя предупредила его о своем визите заранее, вероятнопоэтому в доме не было ни Марины, ни помощника Андрея. И вообще все в этот разбыло как-то по-другому. Сначала Настя подумала, что такое ощущение возникло унее из-за отсутствия помощника, чье плохо скрываемое негативное отношение быловесьма явственным. Но потом она поняла: дело не в помощнике, а в самомСоловьеве. Он был каким-то потерянным, удрученным и ужасно одиноким.

– Что с тобой, Володя? – спросила она, когдапоняла, что разговор не клеится, за какие бы темы они ни брались. – Чем тытак расстроен?

Он поднял на Настю измученные глаза и напряженно улыбнулся.

– Все в порядке. Не обращай внимания.

– Но я же вижу, что не в порядке. Тебя раздражает моеприсутствие? Извини, но мне придется побыть у тебя, пока наш сотрудникосматривает коттеджи.

– Я тосковал без тебя, – выпалил оннеожиданно. – Я даже представить себе не мог, что буду так тосковать.

Он взял ее руку и поднес к губам, потом прижал ее прохладныепальцы к пылающей щеке.

– Смешно, да? Ты стала мне нужна как раз тогда, когда ятебе уже не нужен.

– Если бы это было так, я бы не приезжала ктебе, – мягко возразила она.

Каким-то сторонним, оценивающим взглядом она видела себя иего и думала о том, что двенадцать лет назад умерла бы от счастья, если бы онсделал то, что сделал сейчас, и сказал то, что сказал. Раньше он никогда нецеловал ей руки и не говорил, что тоскует, он милостиво и снисходительнопозволял любить себя. Он всего лишь терпел ее любовь. А теперь? Неужеливлюбился? Настя пыталась заглянуть в глубь себя и понять, что она самачувствует. Торжествует? Мстительно злорадствует? Или просто радуется тому, чтодавнее и болезненное чувство наконец встретило взаимность? Но, к своемуудивлению, она не видела в своем сердце ничего. Даже его теплый взгляд уже неимел над ней той власти. А ведь две недели назад она все еще поддавалась егообаянию…

– Ты обманываешь меня, – сказал Соловьев, не отпускаяее руки. – Я тебе не нужен. Я не знаю, зачем ты приезжаешь ко мне. Оченьхотелось бы верить, что не из жалости, но другого объяснения я не нахожу. Ненужно меня жалеть, Настюша. У меня все в порядке.

– А теперь ты меня обманываешь. Если бы у тебя было всев порядке, ты бы не тосковал. Может быть, тебе просто нужна женщина? Все равнокакая, совсем не обязательно именно я.

– У меня есть женщина. Но мне нужна ты. Впрочем, этотебя ни к чему не обязывает. Мало ли кто мне нужен? Это вовсе не означает, чтоты должна немедленно бросать мужа.

Настя с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Даже втакой непростой ситуации Соловьев остается самим собой – самоуверенным самцом.С чего он взял, что она захочет бросить мужа, поверив в чувства своего бывшеговозлюбленного? Да еще немедленно. Не был бы он инвалидом, она, конечно, сказалабы ему все, что думает, не особо выбирая выражения и не стесняясь. Интересно, окакой женщине он говорит? Две недели назад Соловьев уверял, что дамы сердца унего нет. Лгал? Или она появилась за эти две недели? Уж не прелестная лиМарина?..

– А та женщина, которая у тебя есть, тебя неустраивает? Зачем тебе я?

– Я не буду обсуждать ее с тобой, – решительноответил Владимир Александрович. – Но я хочу, чтобы ты знала: я могу влюбой момент расстаться с ней.

– Ради меня?

– Да. Ради тебя.

– Соловьев, я не стою таких жертв.

Настя осторожно высвободила руку и полезла в сумку засигаретами.

– Я скучная деловая женщина, начисто лишеннаяромантизма, как ты сам справедливо заметил. Тебе не будет хорошо со мной. Явсегда была немного суховатой, а теперь стала просто жесткой, как кусок хлебадвухнедельной давности. Тебе нужна женщина, которая будет тебя обожать, а я ужеразучилась это делать.

– Ты не права. Женщина, которая обожает меня, у меняесть. Но мне нужна та, которую я буду любить. Впрочем, наши препирательствалишены смысла. Я тебе не нужен, и мне придется с этим смириться. Хотя, долженпризнаться, ты мне подала надежду. Это жестоко с твоей стороны.