– Жареные овощи – только закуска. – Мама будто почувствовала, что пора сменить тему. – Ну, так что у нас на ужин, Ли?

Томми заметил, что я в панике. Мама не предупредила, что приезжает. В доме хоть шаром покати.

– Все нормально, – сказал он. – Я приготовлю ужин в котелке. Вы будете в восторге. А Ли все нарежет, правда, Ли? – Еще один щипок.

Томми поддерживал меня так, как умел только он. С каждым из нас случилось что-то ужасное. Брак моей матери развалился. Анжела потеряла все вещи и была потенциальной жертвой. У матери Томми оказался рак поджелудочной железы.

– Правда. – Я задумалась. – Но в холодильнике ничего нет. Откуда эти овощи, кстати?

– Их принес тот тип с рынка, – объяснила Анжела. – Сказал, что хочет вам помочь, потому что вам сейчас нелегко.

– Крис? – Я улыбнулась. – Как любезно. Какой милый человек. – Анжела скорчила рожицу. – Вы не согласны, Анжела?

Она пожала плечами:

– Ну, в душе, может, и да, но красотой не блещет. В последнее время он мне страшно надоел, торчит у своего прилавка, ждет, когда я выйду из «Теско» на обед. Надеюсь, он не объявится здесь.

– Я спроважу его, если он будет вам досаждать, – пообещал Томми. – А теперь за работу. Мы приготовим мое особое блюдо – «жареные овощи по-китайски на скорую руку». Я постоянно его готовлю. Просто доставайте все из холодильника, режьте и бросайте в котелок.

Он освободил место на кухонном столе, и мы все взялись за дело. То есть полезли в холодильник. Скоро мы собрали неплохую кучку ингредиентов. Мама исполняла роль редактора, изымая такие неподходящие продукты, как кусок сыра и шоколадного торта. Наконец у нас набралось четыре морковки, две луковицы, палочка сельдерея, три кабачка, остатки жареной курицы, пучок увядшей петрушки, немного вареного риса, два куска ветчины и несколько сморщенных шампиньонов.

– Отлично, за работу, – Томми всучил Анжеле курицу. – Снимите все белое мясо. Ванесса, откройте вино и накрывайте на стол. Ли, ко мне. – Он вручил мне овощечистку, разделочную доску и начал складывать передо мной лук, морковку, сельдерей и кабачки.

Работали мы не слишком быстро, потому что все время отвлекались глотнуть вина и посмотреть, что делают остальные. Мама добавила в процесс дух церемонии, достав лучшие приборы, канделябр и льняные салфетки, которые мы берегли для особых случаев. Рядом с каждой тарелкой она поставила не один, а два бокала для вина и еще бокал для воды. И устроила настоящий спектакль, предложив Томми на пробу сначала белое вино, а потом красное. Я никогда не видела ее такой, и это было здорово. В качестве последнего штриха она убрала все приборы (за исключением сервировочных ложек) и заменила их палочками, положив на тарелки из тонкого фарфора.

Анжела была в черном. Она повязала вокруг талии белое кухонное полотенце, словно фартук официантки, и носилась по кухне, спрашивая каждого:

– Могу я принять ваш заказ?

Это было полное безумие, но мне нравилось. Нам нужно немного развеяться. Кроме того, я так давно не слышала смеха на этой кухне. Конечно, потом нам будет немного стыдно из-за того, что мы веселились почти сразу после смерти Фреда, но пока у Анжелы хорошее настроение, я – за.

Томми налил в котелок немного масла, но тут в дверь позвонили.

– Сейчас вернусь. – Я прошлепала босиком в холл. Одному богу известно, почему я всегда снимаю туфли, когда режу овощи.

Когда я открыла дверь, передо мной стоял Базз. Дыхание у меня перехватило: он был еще красивее, чем я запомнила. Он отрастил небольшую щетину и выглядел грубым, сексуальным и…

Одинаковые отпечатки в спальне и на канистре с керосином в сарае. Почему Макс Остин не посадил его в тюрьму?

Я захлопнула дверь у него перед носом. Звонок опять зазвонил, и Томми выглянул в холл:

– Что происходит?

Я ничего не стала объяснять, просто бодро улыбалась, пока он не вернулся на кухню. Я снова открыла дверь.

– Уходи, – зашипела я на Базза и, не подумав, угрожающе замахнулась овощечисткой.

– Почему? – спросил он. – Я слышал о пожаре и просто заскочил узнать, все ли нормально. – Он облизал два пальца и прижал их к моим губам. Я чуть не заорала.

– Уходи, – повторила я. – Что ты здесь делаешь? У меня гости… – Я махнула за спину овощечисткой.

– Этот, как его… – Похоже, он забавлялся. – Твой парень? Убери эту штуку, пожалуйста.

– Вообще-то да. – Почему он не уходит? Краем глаза я заметила на пороге маленький сверток «Федерал Экспресс». Я наклонилась, чтобы его поднять, и увидела, что он от Сельмы. Я спрятала его за спину прежде, чем Базз разглядел подпись, и притворилась, будто хочу закрыть дверь.

Он вопросительно посмотрел на меня:

– Ладно. Ладно. Я понял. Но ты спрашивала, что я здесь делаю. Разве мне запрещено видеться с тобой? Последний раз мы разговаривали до Рождества.

Я пожала плечами:

– Но это…

– Опасно? Я знаю. Послушай, я что, останусь без поцелуя?

– Ли, все почти готово, – закричал Томми с кухни. Я захлопнула дверь. Пусть понимает, как хочет.

– Кто приходил? – спросила мама, когда мы сели за стол.

Сердце у меня колотилось, а руки тряслись. К тому же палочки вовсе не были моим любимым инструментом для доставки пищи ко рту. Правда, у меня хорошо получалось, пока Анжела не сказала:

– Это был Базз.

И еда сползла обратно на тарелку. Анжела видела его.

– Вы знаете Базза? – Я решила, что лучше всего изображать неведение.

– Да, конечно. Он приходил в тот день, когда мы с Фредом красили летний домик, – произнеся имя Фреда, она слегка нахмурилась. – Он представился, сказал, что работает с вами, потому что вы пишете ее книгу. Я была так взволнована.

– Что это за Базз такой? – вмешалась мама.

– Он – менеджер актрисы, чью книгу я собираюсь писать. Он…

– Он клевый, – перебила Анжел. – Длинные волосы, смуглая кожа. Высокий. Немного худоват, конечно, но это не мешает ему быть сексуальным. У него такие мечтательные карие глаза. Словно черные озера у подножия очень высоких гор. Знаете, они такие глубокие, что вода, наверное, стекает в них вечно. Ну вот, у него такие же глаза. Когда он смотрит на вас дольше минуты, вы прямо тонете в них.

Я не представляла, что Анжела может быть такой поэтичной. И я точно знала, что она имеет в виду. Эти глаза так меня зачаровали, что я находилась на грани истерики.

– А где вы видели горы с бездонными озерами, Анжела? – спросила я.

– У мамы есть календарь за 1997 год, висит на двери кухни. Я не разрешаю его снимать, потому что мне нравятся фотографии. Настоящие горы я никогда не видела. Я все хочу заскочить домой и забрать его – повешу в своей комнате здесь.